Линдон Ларуш: МЕСТО РОССИИ В МИРОВОЙ ИСТОРИИ

В дополнение к дискуссиям с друзьями в России в течение последних лет, многое из этой псевдоисторической беллетристики, сочиненной в России и по поводу России, глубоко и широко обсуждалось автором и его коллегами в последние три десятилетия, с точки зрения известных исторических фактов соответствующего периода. В основном эти изученные нами примеры обнаружили свою мифологическую или полумифологическую сущность [5] Это можно сказать о применеии Федерального правила (США) №403 и других досудебных (in limine) решениях некоторых судей, вроде главного федерального окружного судьи Альберта В.Брайана и еще одного бесчестного судьи в штате Вирджиния: самая подлая ложь — это та, которая намеренно фальсифицирует представленные свидетельства путем сокрытия наиболее существенных относящихся к делу свидетельств. Аналогично, при формировании худших исторических мифов и сегодня выдаваемых в России за «историю» миф навязчиво обосновывается небольшим количеством якобы особо важных фактов, отобранных для того, чтобы подтвердить предрассудок, при истерическом отрицании всех остальных фактов. , будь то произведения апологетов позднего царизма, предсталинского, сталинского или постсталинского этапов развития большевистского режима, либо плоды свежепробудившейся страсти фактически оккупационных властей после 1991 года к примитивным социально-экономическим догмам, либо нечто, состряпанное с целью эклектического сочетания чего-то из вышеназванных вариантов. И чем более эти построения отличаются друг от друга, тем больше видна их общая суть — отдельные разбросанные факты, смешанные со сказками, заполняющими пустоты, оставшиеся после предварительного удаления огромных массивов относящихся к делу фактов. {2} 2 Этот тезис достаточно проиллюстрировать двумя примерами. Первый — это стратегический план разгрома наполеоновского нашествия на Россию, разработанный инициаторами реформ в Пруссии Вильгельмом фон Гумбольдтом, Герхардом Шарнхорстом и Карлом Ф. фом Штайном, непосредственно сотрудничавшими с Александром, — план, который был основан на изучении историком и драматургом Фридрихом Шиллером освободительной борьбы в Нидерландах. Суть их стратегического плана для России состояла в том, чтобы не допустить разгрома русской армии в преждевременных и тщетных попытках разбить Наполеона в первых битвах (например, под Смоленском и Бородино), но намеренно отступить, оттягивая тем самым время и сохраняя целостность военного потенциала, и заманить Наполеона в Москву, заблаговременно подготовленную к поджогу, который был осуществлен во время пребывания в ней наполеоновских войск накануне наступления зимы (15-20 сентября 1812 г.), после чего русские силы смогли ударить по флангам отступающей Великой Армии. Александр, поначалу не расположенный к этому в силу определенной сентиментальности, затем принял его, вопреки возражениям своих ближайших советников.

Осознавая всю мифологичность этих беллетристических заблуждений (основанных на ошибках в постановке вопроса), которые столь многие образованные русские берутся отстаивать как факты, обосновывающие патриотизм, мы однако не сможем разобраться с соответствующими проблемами взаимного непонимания в американо-российских отношениях, не принимая во внимание и встречное невежество — порождение общепринятой догматики, царящей среди тех западноевропейских и американских кругов, которые формируют политический курс. Проблема состоит не только в том, что с обеих сторон на место российской истории ставятся всяческие мифы; лишь горстка ведущих стратегов и их советников как с «западной», так и с «восточной» стороны, обладают пониманием всемирной истории, которым современная мировая цивилизация должна руководствоваться, чтобы выжить.

Этот опыт продемонстрировал, что где бы ни возникало обсуждение этих проблем, дискуссия, как правило, увязает в отчаянной защите множества разнообразных, частных, не связанных друг с другом популистских псевдоисторических мифов. Но еще хуже то мировоззрение, которое неявно скрыто в комбинации таких несовместимых мифов и которое деформирует нынешнюю политику России и по отношению к России.

В частности, если и покуда дискуссия не сосредоточится на фактах, которые обладают достоверностью решающего эксперимента, и эта позиция позволит более или менее последовательно упорядочить понимание наиболее важных проблем, то нет надежды на какую-либо рациональную политику в России или США в плане американо-российских отношений. В свою очередь, сам по себе этот успех не наступит. Успеха не будет, если и покуда эти ключевые факты не будут рассматриваться с точки зрения принципов всемирной истории, с которыми должны быть соотнесены все отдельные «истории» и с позиции которых можно выносить суждения об этих «историях».