Л. Зайонц - На меже меж Голосом и Эхом. Сборник статей в честь Татьяны Владимировны Цивьян

По камням звенят копыта,

Слышно ржание коней.

На горах отстала свита…

Как стрела, летит Эней.

Дали неба – мутно-сини;

Ветр шумит, в траве шурша,

И с царицей сын богини

От грозы бежит, спеша.

На груди застежкой сплочен,

Плащ ее окутал стан.

Наконечник стрел отточен.

За плечами, раззолочен,

Звонко брякает колчан.

Конь храпит; густая пена

Покрывает удила.

Пред царицей Карфагена

Расступается скала.

Вместо храма – свод пещеры.

Мать Земля условный знак

Подает, и волей Геры

Заключен несчастный брак.

Все забыто: обесчещен

Женский стыд, и презрен долг.

В недрах скал и горных трещин

Гром пронесся и умолк.

Потемнели, сшиблись тучи,

О деревья бьет вода.

Дико воя, сбились в кучи

Оробелые стада.

Пыль клубится; воздух блещет;

Скрылся в туче горный скат.

О каменья ливень хлещет,

И стучит тяжелый град.

У пещеры дрогнут стражи;

Где-то ржет в испуге конь.

Проблестел на горном кряже

Синей молнии огонь.

Замутившись, с высей прянул,

Заплескался водопад.

Брачный гимн в пещерах грянул

Хор веселых ореад.

[Соловьев, 155—156],

Нагая юность с зеркалом в руке

Зеленые заливы отражает,

Недвижной пикой змея поражает

Золотокудрый рыцарь вдалеке.

И медью пышут римские законы

В дымах прощальных пламенной Дидоны.

Какие пристани, Эней, Эней,

Найдешь ты взором пристально-прилежным?

С каким товарищем, бродягой нежным,

Взмутишь голубизну седых морей?

Забудешь ты пылающую Трою

И скажешь: «Город на крови построю».

Всегда ограда – кровь, свобода – зверь.

Ты – властелин, так запасись уздою,

Железною ведешься ты звездою,

Но до конца звезде своей поверь.

Смотри, как просты и квадратны лица, —

Вскормила их в горах твоя волчица.

И, обречен неколебимой доле,

Мечта бездомников – домашний гусь

(Когда, о родичи, я к вам вернусь?),

Хранит новорожденный Капитолий.

Пожатье загрубелых в битве рук

Сильней пурпурных с подписью порук.

Спинной хребет согнулся и ослаб

Над грудой чужеземного богатства, —

Воспоминание мужского братства

В глазах тиранов, юношей и пап.

И в распыленном золоте тумана

Звучит трубой лучистой: «Pax Romana»,

Сквозь ураганный огонь батарей

Я вижу башни Илиона.

Снова странствует Эней.

Когда же нежная Дидона,

Не сводя влюбленных глаз

С небесного лица героя,

Услышит горестный рассказ:

Пала великая Троя.

Пылает деревянный конь,

Стены дворца пылают,

Сыны Европы на огонь

Идут и погибают.

Где же победа? не пойму,

Только после боя

Плачут голоса в дыму:

Пала великая Троя.

С горстью последних кораблей,

Еще уцелевших на причале,

Последний из рода Троянских царей,

Сын Венеры, бежит Эней

К далеким берегам Италии.

Но ищет его царица богов,

Разрушительница Илиона,

И ветры летят на легкий зов,

Терзая синее лоно.

Разбито последнее весло

И, слышите, над нами

Троянского паруса крыло

Разодрано штыками.

Когда бы смели видеть мы

Сквозь этот дым и пену,

Что флот из ада и зимы

Причалил к Карфагену.

И после долгих вечеров

В плену у ласковой царицы

Энея длинные ресницы

Дрогнули у берегов

Италии.

Моля богов,

Послушай, как летят века,

И ты увидишь за волками

Выю чудовищного быка,

Обвитую тонкими руками.

Европа, светлых твоих волос

Почти печальных дуновений,

Этой улыбки полной слез,

Этой игры луча и теней

Не забыть Энею никогда:

Отражает зеленая вода

Не берег пологий,

Но глаза, прикрытые рукой,

И плечи слабее пены морской.

А дальше горные отроги

И голос Музы и покой

Вечернего Архипелага.

Нос корабля за той скалой

Мелькнул, но я не вижу флага.

Кто-то в одежде рыбака

На берег поглядел бледнея: