Л. Зайонц - На меже меж Голосом и Эхом. Сборник статей в честь Татьяны Владимировны Цивьян

Рукопись моей книги я отдал Климову для прохождения рецензирования. Ничего о ней мне не было известно. А зимой я получил письмо от А.П. Володина, который сообщил мне, что он присутствовал на скандальном обсуждении моей рукописи в Институте языкознания в Ленинграде. Об этом обсуждении меня никто не предупредил и никто на него не пригласил. Обсуждение длилось несколько часов, его лейтмотивом было возмущение, что какой-то неизвестный писака, апологет буржуазного языкознания, ничего не написал о достижениях в области полевой лингвистики советского академического сообщества. Декламировали даже стихи о советском паспорте и указывали автору книги, что он не гордится своим паспортом и ему дорога в лучшем случае за кордон. Были также и благожелательные рецензенты, например, С.Д. Кацнельсон, но негодующие отзывы доминировали. Климов мне скупо сообщил, что рукопись забраковали. Я хотел получить официальные материалы обсуждения и требовать сатисфакции, изъявляя готовность, в чем смогу, расширить советскую библиографическую часть. Но Климов был, видимо, напуган, что так опрометчиво меня ангажировал, и защищать меня не был готов, полагая, что усмирить или задобрить моих оппонентов не удастся. Звегинцев, напротив, был удовлетворен таким поведением ленинградских коллег (ничего другого он от них и не ожидал) и обещал издать книгу факультетскими средствами. Такая публикация, конечно, не имела доступа к широкой публике, но, тем не менее, рукопись была мною доработана с учетом опыта последних экспедиций и вышла в 1972 году. Неожиданно она была замечена крупным международным издательством Mouton, которое предложило перевести эту книгу на английский язык. Английский вариант появился в 1977 году [Kibrik]. Кстати, я случайно прочел в диалектологическом сборнике рецензию на мою книгу [Калнынь], с автором которой я не был знаком. Эта рецензия была очень благожелательная, и ее автор агитировала диалектологов учесть многие из предлагаемых мной рекомендаций. Позволю себе также привести заключительную часть этого отзыва: «Нам, прежде всего, хотелось показать привлекательность многих идей А.Е. Кибрика для диалектологов-лингвистов, наиболее часто соприкасающихся с ситуацией полевого исследования. Книга А.Е. Кибрика важна тем, что в ней впервые в полном объеме эксплицируются правила полевого исследования, как особого метода извлечения лингвистических данных. Этот метод предоставляет лингвисту особенно интересные и широкие исследовательские возможности. Поэтому каждый, кто занимался полевой работой, присоединится к восторженной оценке полевого исследования, которой А.Е. Кибрик заключает свою книгу» [240] [Калнынь, 268—269]. Эта рецензия была для меня компенсацией за ранее упомянутую рецензию К.В. Горшковой.

6. Работа над арчинской грамматикой

Хиналугская грамматика была для нас пробой сил в области описательной лингвистики, а создание целостного, максимально полного и подробного грамматического описания было связано с арчинским языком. Полевые лингвисты знают, в какой степени производительность труда зависит от качеств информанта. Когда информант понимает, что хочет от него исследователь, и имеет дар языковой интроспекции, качественный материал собирается очень быстро. Хочу подчеркнуть, что лингвистически образованный информант – не залог успеха. Иногда бывает наоборот: доморощенные языковые догмы могут мешать получать от него объективную языковую информацию. Главное достоинство информанта – чутко ощущать смысловые различия между языковыми выражениями и ясно их формулировать, уметь погружать их в релевантный прагматический контекст. Всеми этими качествами Джалиль обладал в полной мере. В процессе нашей совместной работы Джалиль быстро обучался, понимал, что я от него жду, с полуслова. Постепенно он научился записывать в нашей транскрипции арчинские тексты и во время летних каникул собирал их дома в Арчи. Обычно же это очень трудоемкая работа. Он также включился в самостоятельную научную деятельность и собирал арчинский лексикон. Чтобы не ограничиться идиолектом одного, хоть и высококачественного, информанта, летом 1971 года, наряду с экспедицией на Камчатку, была проведена вторая экспедиция в Арчи, где студенты собирали альтернативные примеры по определенным грамматическим темам.

Сбор языкового материала в полевой работе обычно отнимает львиную долю времени. В нашем случае сотрудничество с Джалилем позволяло двигаться вперед значительно быстрее. И тем не менее работа над арчинским языком заняла шесть лет, не считая полутора лет подготовки рукописи к печати.