Л. Зайонц - На меже меж Голосом и Эхом. Сборник статей в честь Татьяны Владимировны Цивьян

В классическое Средневековье весьма распространенной была телесная метафора общества. Образ тела лучше всего передавал идею сотрудничество отдельных частей ради общественного блага, идею средневековой социальной гармонии. Так, автор трактата Иоанна Солсберийского «Policraticus» [см.: Policraticus, lib. I—IV] [212] уподобил современное ему общество телу, все части которого имеют незаменимую функцию: голова – государь, стоящий над всеми; вооруженные руки – это рыцари (milites), которые слушаются государя; ноги – крестьяне, ремесленники, кузнецы и пр. – обслуживают, кормят тело и подчинены голове, а все вместе они служат Богу. Таким образом, модель общества отражает паулинскую метафору [1 Кор.: 12—27].

Так или иначе, все средневековые модели общества, видимо, в силу присущего им холизма интерпретировались как отражение божественного порядка. И особенно это касалось трехфункциональной модели, существовавшей издревле и возрожденной в XII в. в сочинениях церковных писателей Адальберона и Герарда Камбрейского [213] . Согласно этой модели высший разряд общества составляют клирики, «молящиеся» («oratores»), передающие мирянам «благодать» и выполняющие функцию священства. Но как на земле, так и на небесах кроме функции священства существует и функция принуждения (судебная и военная). На небесах обе эти функции выполняет Христос, а на земле – епископы и короли (т. е. «молящиеся» и «воюющие» – oratores и bellatores); функция же обеспечения тех и других возлагается на «земледельцев» (laboratores). Все три функции взаимосвязаны и дополняют друг друга. Тройственная модель интерпретировалась как отражение Божественной Троицы и иерархии ангельских чинов. Как и Бог, общество было тернарным и унитарным одновременно. Как и лица Св. Троицы, tres ordines были взаимно связанными и зависимыми. Так или иначе, все эти метафоры выполняли функцию стабилизации и упорядочивания мира: каждый индивид мог занять определенное место в этой социальной пирамиде, в системе прав и обязанностей [214] . Тем самым эти модели способствовали тому, что volens nolens индивид должен был признать диктуемые условия существования.

Начиная с середины XIII в. интеллектуалы пытаются осмыслить социальные отношения оригинальным способом, представив общество в виде шахматной доски, а социальные страты – в виде шахматных фигур. Что означала такая социальная метафора, как шахматная доска, и какие новые принципы социальной стратификации она отражала?

Попробую ответить на эти вопросы, обратившись к известному трактату о шахматной игре – «Книге об обязанностях и нравах знати, или о шахматной игре» (“Liber de moribus et officium nobilium, sive de ludo schaccario”). Он был написан доминиканским монахом Якопо ди Чессоли во второй половине XIII в. Это произведение состоит из четырех частей. В первой содержится подробный рассказ о том, как была изобретена эта игра; вторая повествует о форме благородных шахматных фигур, каждая из которых олицетворяет определенный социальный страт; третий раздел трактата рассказывает о формах простых шахматных фигур – здесь речь идет о 8 пешках, которые олицетворяют разные профессии простолюдинов, а четвертый рассказывает о принципах перемещения фигур по шахматной доске.

Вначале Якопо ди Чессоли излагает причины изобретения игры: шахматы, говорит он, это полезный досуг и отвлечение от грусти. Но непосредственная причина, по которой она была придумана, – Regis correctio. Некогда жил в Вавилоне жестокий правитель Эвильмеродаг, сын Навуходоносора. Он был человеком развращенным и дурных нравов и более всего ненавидел своих критиков и наставников, которых, если они ему противоречили, он убивал. Народ, страдавший от жестокого государя, обратился к мудрецу Филометру с просьбой наставить тирана на путь истинный. Перед мудрецом встала проблема: как обратить к правильной жизни развратника на троне и при этом самому не лишиться жизни. Чтобы выйти из трудной ситуации, он изобрел шахматы – сделал из золота и серебра квазичеловеческие фигуры и разместил их на 64 клетках. Игра приобрела огромную популярность, в нее стали играть придворные; заинтересовался и Эвильмеродаг и попросил мудреца познакомить с правилами игры. Филометр изложил правила игры и одновременно ненавязчиво рассказал тирану о том, как должны вести себя король и другие члены общества, т. е. по существу прочитал проповедь о нравах и обязанностях правителя [Liber de moribus, 2]. Этот урок послужил во благо тирана и его подданных, и ситуация в государстве изменилась к лучшему. Отсюда вывод – шахматы игра полезная для воспитания и душеспасительная.