Рудольф Арнхейм - В параболах солнечного света

Моя жена Мэри сфотографировала Падающую башню в Пизе, она немного поправила камеру, чтобы снять ее целиком.

Картина оказалась исключительно перпендикулярной. Отклонение компенсировалось отклонением.

Термин “mixtura”, который употреблялся во времена Августина для описания союза духа и тела, достаточно близко к понятию “gestalt”. В более обыденном употреблении “mixture” — это смешение двух жидкостей, при котором ингредиенты растворяются друг в друге. Напротив, “gestalt” сохраняет в себе компоненты, сохраняя структуру элементов. Эти элементы не растворяются в целом, но сохраняют двойную природу, оставаясь самими собою и представляя часть целого.

Когда в 1974 году в Гарварде был основана кафедра визуальных исследований и окружающей среды (Department of Visual and Environmental Studies), мы мечтали о том, чтобы объединить различные дисциплины и дать возможность студентам изучать визуальный аспект нашего мира в целом. Живопись, графика и скульптура должны были учить реакциям в социальной и индивидуальной жизни, и вообще понимать мир. Разрыв между изящным и прикладным искусством должны были заполнить архитектура и ландшафтное искусство. Изучение визуального аспекта знания и мысли должны были показать общность и различие между наукой и искусствами. История искусства и архитектуры должна была учить социальной, политической и культурной истории, показывая процесс визуального творения мира. Такая программа требовала привлечения преподавателей самого широкого диапазона и позволяла студентам понимание различных аспектов их будущей профессии. Это была мечта, но она была уже описана нами.

Первое знакомство с романом Джейн Остин «Гордость и предубеждение» показало мне общество, в котором люди озабочены пониманием характера и поведения друг друга. Они не заняты ничем, кроме как общаться друг с другом, не имея никаких других жизненных обязательств. Такие столкновения внутри праздного класса сохраняются и в более поздних романах столетия, но здесь мужчины и женщины более озабочены своим делами и своим долгом. Вспомните Бальзака, Флобера, Толстого или Золя. Книги Остин напоминают мне, как трудно назвать романа ее времени «реалистическими». Ее характеры — это ходячие понятия, стилизованные абстракции, которые никогда не становятся реальностью. Она гораздо ближе к Стендалю, чем к Диккенсу.

Молодой учитель спрашивает меня, как он узнает время, когда надо будет кончать занятия. Подумав мгновение, я ответил: «Как только услышите себя говорящим, кончайте Вашу лекцию».

Раскол между внутренним и внешним миром происходит через наше тело. Танцор переводит на язык тела, какие движения надо рекомендовать, а какие нет. Котенок играет со своим хвостом, принимая его за игрушку. И мы должны использовать ресурсы нашего собственного тела. Даже когда мы поем или говорим, мы закрепляем владение нашими собственными физическими инструментами.

Инициалы “ОК” — это подпись Оскара Кокошки. Каждый раз, когда я пользуюсь этими двумя буквами, одобряя предложения моего редактора, я бессознательно использую имя моего любимого художника.

Аналитический кубизм развился в последние годы манифестации импрессионизма. Он трансформировал атомистические элементы, в которые импрессионизм превращал визуальный мир, в отдельные геометрические части. От игры цветом кубизм перешел к интерпретации форм.

События, описанные моим учителем Максом Вертхеймером в его работах, напоминают скорее придуманные истории, чем документальные эпизоды. Когда он рассказывает о своем посещении школы, его рассказы, отталкиваясь от реальных событий, обрастают теоретическими рассуждениями, изобретенными автором. В этом нет ничего предосудительного и полезно для воспитания. Но проблема возникает, когда речь идет о воспоминаниях великих личностей, как Галилей или Эйнштейн.

В ранних рисунках детей элементы слагаются между собой по методу сочетания. Голова, шея, руки совершенно независимы, безотносительно к тому, что будет сделано позже. Похожим образом на ранних уровнях «примитивного» мышления процесс умирания или рождения понимается не как модификация тела, а как простое удаление. Болезни вторгаются и овладевают телом подобно инкубам. Дух понимается как независимая сущность, влагаемая в тело или изымаемая из него. Функциональной модификация — это идея высшего порядка. В искусстве, представление о модификации форм тоже приходит позже.