Валерий Леонов - Пространство библиотеки - Библиотечная симфония

Немодно изучать и тем более сравнивать восприятие чтения традиционных текстов и текстов, представленных на дисплее. По культурному воздействию это абсолютно разные вещи, чтение книги более тонкая функция культуры. Многие памятники прошлых веков непереводимы в электронный вариант, и, если полностью переходить на виртуальный способ чтения, то они будут просто потеряны для читателей. Где-то на периферии моды остались проблемы сравнительного и международного библиотековедения, его истории, профессиональной подготовки кадров. Напротив, в моде изучение новых информационных технологий, рассуждения об электронных библиотеках, проблематика виртуальных библиотек, концепции библиотек будущего. Модно делать прогнозы, сложнее отвечать на вопросы, почему они не сбываются, когда наступает время их осуществления [86].

Скажу сразу, что с моей точки зрения, ничего особо увлекательного сегодня в отечественном библиотековедении не происходит. Как и в любой науке, есть работы хорошие и не очень; хороших — меньше, «не слишком хороших» — больше. Большинство действительно ценных библиотековедческих работ имеют весьма специфический характер [87]. Специальные библиотечно-библиографичес-ие журналы редко читаются подряд. О них почти не знают (сколько раз с этим сталкивался!) гуманитарии широкого профиля. В целом, несмотря на ежегодные международные форумы, мы наблюдаем в библиотековедении и библиографоведении штиль. Видимо, и это естественно, — никакие взлёты не длятся слишком долго. А взлёты в 60-70-е годы были, и это — несомненно.

Карта оставшегося в XX в. библиотечного пространства точнее всего может быть представлена перечислением не предметов (книг, сборников, защищённых диссертаций, утверждённых гостов и т.п.), а перечнем авторитетных имён учёных (среди которых, помимо библиотекарей-библиографов, писатели, философы, информатики, литературоведы) и их ценностных ориентации. Так что не стоит искать единый метод, как не стоит искать и однозначный путь к библиотечному финалу. Но, чтобы не заблудиться в библиотечном пространстве, нужен какой-то компас. В дальнейшем я буду обращаться к проектам отдельных личностей и, объясняя их творческий порыв, или «серендипность — интуитивное озарение», попытаюсь очертить возможные варианты (сценарии) библиотечного финала.

В 1938 г., в возрасте семидесяти двух лет, Г. Уэллс опубликовал в Америке и Англии небольшой сборник своих сочинений и выступлений под названием «Мировой мозг». К этому времени он являлся всемирно известной личностью в литературе. Его научно-фантастические и научно-популярные произведения были широко известны и переведены на многие языки. Он встречался с ведущими государственными деятелями своего времени — В.И. Лениным, Ф.Д. Рузвельтом, И.В. Сталиным. Хотя книга «Мировой мозг» знаменовала важную веху в творчестве Г. Уэллса, она отнюдь не была у него последней. Плодотворная литературная деятельность длилась вплоть до самой его кончины в 1946 г.

Почему талантливый автор научно-фантастических произведений стал интересоваться ролью информации и знаний в обществе? С точки зрения его биографии ответ относительно прост: Уэллс стремился стать человеком возрождения наступившего XX века. В двадцатые и тридцатые годы он разработал несколько проектов универсальной библиотеки нового типа, которую последовательно рассматривал как «Библию цивилизации» («Bible of civilisation»), «Мировую энциклопедию» («World encyclopaedia»), «Мировой мозг» («World brain»), «Мировой разум» («World mind»).

Некоторые современные исследователи склонны увидеть в этих работах проекты современного информационного общества и информационной супермагистрали. Так, американский информатик Майкл Леск (Michael Lesk) считает, что современные тенденции допускают « наличие во всём мире в будущем достаточного количества дисков и хранилищ записей, чтобы сохранять всё, что люди пишут, говорят, играют на сцене или фотографируют. Для того, что написано, это уже реальность: для остального это вопрос лишь года или двух» . Леск не ставит под сомнение желательность этого пугающего проекта, но заключает, что сейчас мы на грани осуществления той «мозговой» организации мира, которую представлял себе Уэллс. «Мы можем создать настоящую «Мировую энциклопедию» с реальной планетарной памятью для всего человечества», как «писал Уэллс в 1938 г.». М. Леск напоминает, что Уэллс говорил об «объединении всех мыслящих трудящихся мира на основе общих интересов» и заключал: «Мы можем сделать это» [88]. Возникает, правда, вопрос: а зачем это нужно делать, для кого и для каких целей?