Михаил Маяцкий - Спор о Платоне. Круг Штефана Георге и немецкий университет

Фридеман цитирует его «Директивы» («Richtlinien») из 1-го тома «Ежегодника» (Friedemann, 1914, 65). Замечание Вайганда: «Конечно, Фридеман не смог бы написать свое сочинение без „Господства и служения“ [Herrschaft und Dienst]» (Weigand, 1971, 71), явно занижает степень участия Вольтерса в его создании.

Hildebrandt, 1965, 101–102. Его запоздалая – полвека спустя – критика чрезмерно «орфико-упоительного» стиля книги Фридемана не должна заставить нас забыть, что Хильдебрандт в своих платоновских произведениях постоянно благодарно-почтительно ссылался на Фридемана. Несомненно, именно он и канонизировал обязательный дежурный поклон в адрес Фридемана, который присутствует во всех платонических сочинениях Круга.

Friedemann, 1914, 7. Далее ссылки на страницы указаны в тексте.

Примечательно, что автор повторяет эту идею на с. 64 (2 х 32) («самое светлое постижение человеческой мысли» – открытие, что самое надежное и основопологающее основывается на идеях, которые мы сами полагаем как идеи), далее на с. 96 (3x32) говорит о сопряжении [fuge] как о «такте душевного ритма»; на с. 128 – о кружении, вихре [wirbel], о водовороте сил [kraftstrudel], о двойно-спиральном пути [der doppelspiralige weg]. До этого на с. 8 и 16 он обсуждает протагоровское «человек – мера», чтобы отвергнуть софистическое прочтение (каждый человек – мера). У нас нет прямых доказательств какого-то арифметического замысла, но известно, что мистика чисел была не чужда и Георге (ср. его «Седьмое кольцо» со структурным характером числа 7 и «Звездасоюза» с десятиричной символикой). Шёфер (Schäfer, 2005, 225f.) указывает даже на несомненное пифагорейско-платонико-музыкальное обоснование, которое давал себе Георге в этих числовых экзерсисах. В той или иной мере мистика чисел была присуща и некоторым другим георгеанцам (см.: Linke, 1960, 19f), в частности Курту Зингеру. Во всяком случае характерно, что Фридеман высказывает свою заветную мысль о некоторой циркулярности божественного и человеческого (самое святое и надежное, в опоре на которое человек только и мыслим, создается самим человеком) в книге о Платоне, не утруждая себя показом, какое отношение эта мысль имеет к заглавному герою книги.

Vallentin, 1961, 94; Hildebrandt, 1965, lOlf, 144; Salin, [1948], 2.Aufl. 1954, 45.

См. в: Glöckner, 1972, 213n.28.

Weigand, 1971,71.

Wolters, 1930,431.

Ibid.

Гундольф пишет Вернеру Кирхнеру 3.06.1918: «Платоновская книга Фридемана при некотором перехлесте в деталях, которые нужно брать с учетом напряжения всего целого, – есть всё же первая, которая представляет Платона как человека, а не как пучок проблем или какой-то исторический эпизод: а это немалое достижение» (StGA).

Hildebrandt, 1933а, 10.

15.02.1915 (George/Wirkung, 1974, 121).

Открытка от 30.10.15 (Glöckner, 1972, 62–63).

В письме от 25.02.1917 (StGA). Но он советует Бертраму в открытке от 11.04.1918 выбрать для его книги (о Ницше) формат фридемановской: такой формат «читается отлично».

Leisegang, 1929, 44.

Landmann Е., 1963, 23. Обсуждение проходило в начале декабря 1915 года, когда Георге навестил Эдит Ландман в санатории.

Natorp, 1922, 509–512; цитата: S. 511.

Gundolf,1911.

Weigand, 1971,71.

Weigand, 1971, 78, 79.

Ibid., 80.

Singer, 1920b, 13.

Ibid., 3.

Weigand, 1971,71.

Ibid.

Поэтические черты языка Фридемана разбирает Йоллес (Jolies, 1965–1966, 290–291). Он упоминает эпический ритм, аллитерации, рифму, аллюзии на античные стихотворные метры, античные, древнегерманские, библейские и мистические реминисценции, поэтическую «сублимацию» слов разговорной речи (например, «Sachen» вместо 'искусства') и т. д.

Об этом он написал Гундольфу 6.09.1913, см.: Zeittafel, 241.

Salin, 1969, 40.

Еврейская семья Залинов была не практикующей, и сам Эдгар, начиная, по крайней мере, с работы над «Градом Божьим» (1928), но, несомненно, уже раньше, принимал христианство (как и языческую античность) близко к сердцу и закончил жизнь христианином: на смертном одре он обратился к услугам католического священника. Мы не обнаружили информации о факте и дате крещения. При этом он не отрекался и от своего еврейства, о чем свидетельствует переписка с Ландманами, Зингером и др.