Евгений Фирсов - Т. Г. Масарик в России и борьба за независимость чехов и словаков

Разумеется, среди добровольческой по своему духу армии приказ вызвал широкое недовольство и породил движение за возрождение армейских комитетов по типу советов.

Наиболее подробный архивный материал о деятельности Штефаника в Сибири, который удалось выявить, содержит омская агентурная сводка управления государственной охраны колчаковского правительства от 3 июля 1919 г. Эта сводка, видимо, была подготовлена по поручению новой власти, так как в хронологическом отношении она захватывала большой период с осени 1918 г. до лета 1919 г. Поскольку этот архивный материал еще не вводился в научный оборот и содержит, собственно говоря, самый краткий, но весьма емкий анализ настоящего всплеска недовольства чехословаков в тот бурный исторический отрезок времени, то позволю себе привести этот документ подробнее, хотя часть его уже выходит за хронологические рамки миссии генерала Штефаника в Сибири.

Эта сводка, за подписью подполковника Руссиянова, гласила:

«Пока чехословаки имели всего вдоволь, пока все интересовались ими, когда они чувствовали, что верховодят в стране, [они] не поддавались тоске по родине и забывали тягу на родину. Но когда положение чехословацкой армии ухудшилось в том смысле, что они отошли на второй план, в рядах чехословацкой армии началось брожение, которое выразилось в том, что они начали ко всему и ко всем подходить с бесцеремонной критикой, а вопросы об участии в боевых действиях, об улучшении ухудшегося материального положения и возврате на родину приняли очень острый характер, вместе с тем в армии началась «политика» – обсуждение социалистических лозунгов вообще и большевистских в частности (чехословаки ведь все социалисты масариковцы, что соответствует русским эсерам).

Тон при выражении неудовольствия задавали прежде всего чехословаки «принудительные добровольцы», между которыми большинство настоящие большевики. Нужно добавить, что сами чехословаки считают главной причиной нервничания то обстоятельство, что существуют некоторые неправильности в основе чехо-словацкой армии и что чехословаки находятся беспрерывно в русской среде…. Коренной же причиной неудовольствия является по их мнению многолетнее отсутствие родной среды и семейной обстановки. Прежде всего были брошены лозунги: „Невмешательство в войну и возвращение домой“.

Вся солдатская масса (и многие офицеры) примкнули к упомянутым лозунгам, но сознавая, что насильственными мерами ничего не добьются, решили достичь своего легальным путем, именно посылкой своим руководителям многих депутаций и делегаций с соответствующими проектами, представлениями, резолюциями и т. д.

Руководители, желая сдержать развитие брожения и вместе с тем разлагающую пропаганду «Сейма-Съезда» (о Съезде речь ниже) вызвали в Россию ген. Стефаника, облеченного авторитетом Республики, который приехав в Сибирь, подтвердил то, что руководители еще до его приезда говорили о необходимости выдержанности до конца, о невозможности немедленного возврата домой.

Стефаник известил чехословаков, что чехословацкая армия, бывшая до его приезда «революционной армией» с его приездом переходит на положение правильной действующей армии чехословацкой республики; армия должна прекратить всякое вмешательство в действия своих руководителей в Сибири, являющихся органами Республики, в противном случае ослушавшиеся предстанут перед военным судом Республики, как изменники Родине. Стефаник добавил, что он сделает все возможное, дабы облегчить положение чехословаков в Сибири и обеспечить их возвращение домой в возможно скором времени.

После отъезда генерала Стефаника наступило сравнительное затишье – войска были отведены на Восток (ближе к Владивостоку) для несения охраны железнодорожного пути. Некоторое время спустя, когда войска увидели, что охрана пути требует жертв, как и настоящая война, о возврате домой не может быть и речи и вопрос об улучшении материального положения остается и дальше актуальным, нервничание, поддерживаемое „Сеймом-Съездом“, началось опять.

„Съезд“, собственно говоря „Сейм Чехо-Словацкой революции на Руси“, несмотря на то что Стефаник приезжал прекратить его активность и аннулировать мандаты делегатов, продолжал собираться и решать дела в Екатеринбурге. Чехословацкий уполномоченный по России Богдан Павлу, желая порешить с Сеймом мирным образом явился на заседание „Съезда“ в Екатеринбурге и заявил, что согласно распоряжению генерала Стефаника, военного министра Республики, он, Павлу, смотрит на „Сейм“ как на институт противозаконный и поэтому он со „Съездом “ как таковым не может входить в официальные деловые сношения… Делегаты не пожелали признать правильности взглядов Павлу… Делегаты провозгласили свои лозунги, приступили к изданию своей газеты и разъехались по своим частям, где начали проповедовать недоверие к сибирским чехо-словацким руководителям, неисполнение этих приказаний, кои, по мнению солдат оказываются нецелесообразными. При чем говорилось солдатам о международной солидарности крестьянства, о буржуазном правительстве республики и ее органов в Сибири, о ненужности противобольшевистских боев в России и т. д.