Подробное описание этого памятника Яну Гусу, силуэт которого, как уже говорилось, украшал один из номеров журнала, имело в условиях России особое значение.
Магистр Ян Гус, а также Ян Амос Коменский представали перед читателями «самыми большими великанами и гордостью чешского народа». Чешские добровольцы считали себя потомками Гуса. «Прочная вера в нашу силу, самоотверженность в деле осуществления наших национальных идеалов и любви к Родине, перед которой стоит в настоящее время единственная цель – завоевание государственной независимости даже ценой крови. И проблески победы близки…», подчеркивалось в № 3 за 1917 г.
Достаточно места отводилось и более раннему периоду чешской истории. Например, заметка Ильи Антоновича была посвящена приходу славянских племен в Центральную Европу, расселению там чехов, лехов и т. д. Давались, например, сведения о легендарной горе Ржип, о Кроке и его дочерях, о Либуше, Пршемысле из Стадиц – основателе рода Пршемысловичей.
Нельзя не сказать и о популяризации национальной кухни, хотя в военные времена о ней можно было только мечтать. Особенно нас поразил небольшой рассказ Владимира Грбача о кнедликах со сливами как «гвозде» чешской кухни. В нем был описан реальный случай военного времени, когда добровольцы весьма находчиво справились с дефицитом продуктов. Любимое национальное блюдо чехов – кнедлики со сливами все же состряпали, заменив сливы кусочками свеклы.
Из чешской литературы наиболее весомо было представлено творчество Карела Гавличека-Боровского (отметим, например, его «Чешскую голову», «Evangelium sophisticum», эпиграммы), затем – Ярослава Врхлицкого. Но самым популярным среди чешских добровольцев был Петр Безруч. Его знаменитый рефрен в стихах о Кийове (Kyjov na Moravě) не оставлял равнодушным никого:
Vy, ztepilí šuhaji v čižmach vy
ej, děvčata v suknici rudé —
Vždy veselo bývalo v Kyjově
Vždy veselo v Kyjově bude.
Эй вы, статны молодцы в сапогах,
Эй вы, девчата в платьях красных,
Всегда весело было в Кийове,
И всегда весело в Кийове будет.
В № 9 за 1917 г. было помещено стихотворение Петра Безруча «У Тешина» («Před Těšínem») [281]по соседству с рисунками, посвященными Моравии:
Sedemdesat tisíc je nás
Před Těšínem, před Těšínem
Sto tisíc nás poněmčili
Sto tisíc nás popolštili…
Aťse spijem rudým vínem
před Těšínem, před Těšínem
Семьдесят тысяч нас
У Тешина, у Тешина,
Сто тысяч нас онемечили,
Сто тысяч нас ополячили,
Пусть упьюсь я красным вином
У Тешина, у Тешина…
На страницах журнала были представлены три стихотворения чешского поэта-самородка, воина полка Яна Жижки, публиковавшегося под псевдонимом Лоуняк (т. е. родом из г. Лоуны на севере Чехии. – Е.Ф .). Нам удалось установить, что это был литературный псевдоним известного позже легионерского деятеля Ярослава Штромбаха. В основном в стихотворениях была славянская и гуситская проблематика. Ту же проблематику развивал чешский поэт Ярослав Шауер. Из русских поэтов предпочтение отдавалось Жуковскому.
Редко, но встречались случаи изъятия части материалов цензурой, что было, видимо, не удивительно в условиях военного времени. Так в № 8 от 19 февраля 1917 г., появившемся перед Февральской революцией, на месте запрещенного материала стояла пометка на чешском языке: «Zabaveno!» (изъято).
Немаловажной задачей издания являлось утоление духовного голода людей, давно оторванных от своей исторической родины. И с каждым номером читательский интерес к журналу возрастал. Назрел вопрос об увеличении тиража. Ближе к весне 1917 г. в журнале «Таборит» появилось сообщение об изыскании возможности размножать его гектографическим способом. Однако, судя по всему комплекту журнала, хранящегося в «Деле Мамонтова», вплоть до Февральской революции он сохранил свой сугубо рукописный характер.
Теперь перейдем к вопросу об отношении к февральским (мартовским) событиям в России.
Отношение к Февральской революции [282]удалось выявить лишь в двух номерах рукописных изданий. Самый ранний отклик чешских добровольцев на нее появился в «Таборите» (№ 10 за 1917 г.), в статье «Новая жизнь», написанной по горячим следам. Она принадлежала перу Лоуняка. В ней весьма восторженно приветствовалась Февральская революция, и это не случайно, если учесть все «прелести» старого царского режима, пережитые автором и его соотечественниками в русском плену. В статье выражалась уверенность, что «на русской равнине подует новый освежающий ветер, а вместе с тем повеет новой жизнью и в политической жизни войска». Лоуняк был уверен, что новые веяния станут всепроникающими.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу