Дэвид Ирвинг - Конвой PQ-17. Смертельная битва в Северной Атлантике

Когда зенитчики переключили внимание на другие летательные аппараты врага, немцы, чтобы не подставляться под огонь, начали бешено маневрировать, бросая свои машины из стороны в сторону и двигаясь среди кораблей конвоя «змейкой». Однако никто из них на такие подвиги, как Хеннеман, не отважился, хотя торпеды они продолжали сбрасывать. Один «хейнкель» атаковал русский танкер «Донбасс», следовавший в хвосте третьей колонны; артиллеристы с «Донбасса» начали стрелять и накрыли обе торпеды. Когда сбросивший торпеды самолет пролетал над «Олопана», который шел перед «Донбассом», американцы палили по нему так яростно и слаженно, что он вынужден был отвернуть влево и убраться подальше от конвоя, оставляя за собой длинный дымный след 28. В скором времени он исчез за горизонтом, и большинство союзных моряков считали, что до базы ему не дотянуть. Все остальные немецкие самолеты тоже сбросили свои торпеды не слишком удачно, так что попаданий больше не было. Зато зенитчикам удалось повредить еще несколько немецких самолетов, а в одном из них пулеметным огнем был убит стрелок-радист. Надо прямо сказать, что смерть одного из лидеров немецкой авиагруппы — лейтенанта Хеннемана — повлияла на пилотов его подразделения удручающе. Но доблесть Хеннемана ни у кого сомнений не вызвала, и посмертно он был награжден Рыцарским крестом. Его геройская атака была подробно описана в бортовых журналах чуть ли не всех кораблей конвоя.

В 8.25 вечера атака завершилась. Очевидец, наблюдавший за боем с борта эсминца «Уилтон», подрагивавшей от возбуждения рукой записал: «Два самолета сбиты, три „купца“ торпедированы» 29. Помимо «Уильяма Хупера» и «Наварино», получил торпеду единственный советский танкер «Азербайджан», шедший в середине конвоя. Капитан Мун, стоявший на мостике эсминца «Вэйнрайт», хорошо видел, как торпеда поразила танкер: над морем на двести футов поднялась сплошная стена пламени. Потом пламя словно по волшебству исчезло и на его месте заклубились пар и дым. Из-за оглушительного грохота артиллерийских орудий и зенитных автоматов звука взрыва Мун не расслышал 30.

В 8.31 вечера над конвоем установилась тишина, нарушаемая только отдаленным рокотом восьмидюймовых орудий крейсера «Лондон», который на пределе дальности стрелял своим главным калибром по улетавшим немецким самолетам. Лейтенант Каумер и еще три человека из экипажа сбитого торпедоносца, спасавшиеся на надувном плотике, были подобраны эсминцем «Ледбери». Обгоревшие обломки Хе-111 храброго лейтенанта Хеннемана все еще колыхались на поверхности воды. Из его экипажа не выжил ни один человек. Поврежденные «Уильям Хупер», «Азербайджан» и «Наварино» стали вываливаться из походного ордера конвоя; три спасательных судна и два тральщика бороздили море между кораблями конвоя, подбирая попрыгавших в воду моряков. В этот день конвой PQ-17 пережил самое серьезное испытание за все время своего похода, но обрушившиеся на него бедствия не только не напугали и не сломили людей, но, как кажется, еще больше их сплотили.

Сигнальщик «Кеппела» подошел к стоявшему на мостике коммандеру Бруми и вручил ему розовый бланк с расшифрованным посланием флагмана. В 8.40 контр-адмирал Гамильтон передал на «Кеппел» следующее сообщение: «Поскольку существует вероятность появления надводных кораблей противника, немедленно дайте знать, когда конвой будет находиться на 45°» 31. В самом ли деле шли к конвою немецкие корабли? И как далеко они находились? Похоже, Гамильтон не имел об этом никакого представления. Тем не менее, Бруми сразу же передал на «Лондон», что он уже изменил курс в соответствии с приказом флагмана.

На американских военных кораблях моряки закусывали бутербродами с ливерной колбасой и пирогами, запивая еду кофе, который разносили стюарды. На британских кораблях эскорта матросы и офицеры пили чай 32. Флаг «Q» все еще развевался на мачтах, а орудия находились в боевом положении. Между кораблями конвоя и эскортом велись оживленные переговоры по радиотелефонам. В частности, Бруми осведомился, как у коммодора дела. «Все прекрасно, я бы даже сказал — чудесно», — ответил Даудинг 33. Бруми был горд доверенным ему конвоем. «После несусветного бедлама и хаоса в течение нескольких минут словно по волшебству в наших рядах снова установился порядок», — писал он. Стоя на мостике, он сканировал конвой взглядом, пытаясь определить моральное состояние людей. «Моряки стояли на своих местах в полной боевой готовности, а корабли выглядели еще горделивей, чем прежде» 34. На палубах валялись россыпи стреляных гильз. Многие транспорты вели огонь до тех пор, пока самолеты не скрылись за горизонтом; у некоторых артиллеристов от интенсивного огня даже заклинило пулеметы, другие же успели полностью опустошить ящики с амуницией. Бруми спустился к себе в каюту, открыл судовой журнал и с чувством удовлетворения записал: «Если бы мне хватило снарядов к зенитным автоматам, я мог бы повести этот конвой хоть на край света». Что ж, надо отдать ему должное — 19 кораблей его эскорта очень неплохо справлялись со своими обязанностями и исполняли свою миссию по охране конвоя вполне компетентно. К примеру, подводные лодки — а один только эсминец «Ледбери» за время похода видел их как минимум семь штук — так до сих пор и не сумели нанести кораблям конвоя повреждения. Хотя враг отступил, на горизонте по-прежнему маячили разведывательные самолеты немцев «Блом & Фосс», следовавшие за конвоем, как привязанные. В 8.55 вечера эсминец «Вэйнрайт» двинулся наконец к танкеру «Алдерсдейл» на дозаправку [30] Находившийся на борту эсминца «Вэйнрайт» официальный фотограф американских ВМФ Фрэнк Шершель во время боя сделал множество снимков. В частности, он сфотографировал подвергшийся торпедной атаке танкер «Азербайджан» (эти фотографии 3 августа 1942 г. были опубликованы в журнале «Лайф», где «Азербайджан» ошибочно назвали американским транспортом). Эти снимки с правильными подписями опубликованы в этой книге. .