Джефф Ровин - Смертельная битва

Помимо героев видеоигры «Смертельная битва», в романе действуют боги, драконы, чародеи и фольклорные персонажи из богатой мифологии Китая. Любознательные читатели могут получить о них более подробные сведения в книгах: «Великие цивилизации: Китай» Яна Моррисона и «Алхимия, медицина и религия в Китае 320 г. н. э.» в переводе на английский Джеймса Р. Вэйра.

В начале времен ничего не было, ничто, по сути, везде являлось всем.

Поскольку материи не существовало, то и перемен быть не могло. Сказать, сколько времени это продолжалось — краткий миг или бесконечную вереницу нескончаемых вечностей, тоже нельзя, потому что и время тогда еще не родилось.

Потом явился Пан Ку.

Говорят, божество просто взяло и пожелало быть. Так это было на самом деле или нет, но его появление стало началом всего сущего — рождения, развития и смерти, началом времен — ведь независимо от того, миг это длилось или вечность, но, родившись, божество стало расти, потом взрослеть, стареть, а когда жизнь его подошла к концу, оно умерло.

Когда это случилось, части божественного тела, как кусочки лоскутного одеяла, ожили сами по себе. В каждой из них была заключена своя воля и обитал собственный дух, но единого целого они больше уже не составляли. Левый глаз бога стал солнцем, а правый — луной. Обернутая вокруг вновь забившегося сердца божественная плоть превратилась в землю, волосы стали стелющейся травой и высокими лесами, покрывавшими чело земли, а кровь наполнила русла разлившихся рек. Последнее дыхание Пан Ку, окутав землю покрывалом, стало ветром, а предсмертный хрип его — громом. Широкая и благородная душа усопшего бога выбрала себе место на небесах, и там обрела новую форму и иную сущность в лице шестирукого, четырехногого божества Тьена.

Подумал Тьен, и силой мысли своей создал других богов, но скоро им, могущественным и самовлюбленным, все наскучило, и начали они забавляться, творя из плоти Пан Ку новые создания. Каждый из них, следуя своим причудам и прихотям, лепил кто зверей, кто птиц, кто рыб, и твари их дрались между собой и пожирали друг друга, терпели муки и множились, жили и умирали. Однако и эта забава со временем наскучила богам, и они, бросив зверье, решили создать род человеческий.

Кого-то из небожителей новая блажь богов лишь развлекла — очень уж порой забавными были ужимки этих новых, не таких примитивных, но невероятно суетливых созданий. Другие же смотрели на это дело серьезнее: конечно, действия людей во многом походили на повадки сотворенных раньше животных, но отдельные представители рода человеческого проявляли и волю, и стремление к совершенству… Одухотворенность поступков порой сближала людей с сотворившими их богами.

С небесной выси Тьен взирал на род человеческий с интересом и сочувствием, помогал ему, дыханием своим насылая ветры, которые гнали тучи, что орошали дождем кормившие людей рисовые поля. И его земные подданные относились к нему за это с уважением и почтением. Они дознавались, откуда дуют ветры, — что само по себе заслуживает отдельного рассказа — и пришли к выводу, что начало их у священной горы Ифукубе, высившейся в Гуандун, юго-восточной провинции Китая.

Тьен не стал сердиться на людей за то, что они узнали, где он обитает, — ведь это сами боги сделали их любознательными. Наоборот, наиболее мудрым из них он являлся в сновидениях и приглашал прийти взглянуть на его гору. Пусть убедятся, думал он, что ни один смертный не сможет добраться даже до самых первых ее отрогов, где жили низшие боги, а уж тем более отыскать путь к его собственному жилищу. Но если бы кто-то из смертных все же решился на такое, Тьен поклялся наказать наглеца — остановить ветры, которые несли дождь на поля.

Пятнадцать человек собрались на его призыв из разных уголков страны и расположились в пещерах у подножия Ифукубе. Главный бог снова пришел к ним в сновидениях, назначил их своими верховными жрецами и даровал им бессмертие. Еще он заповедал им законы, которые повелел втолковать всем другим священникам. А потом сотни лет ходили поклониться обиталищу верховного божества паломники, путники дивились на гору издали, но ни один из людей не осмеливался на нее взобраться.