Александр Лаврентьев - После Куликовской битвы. Очерки истории Окско-Донского региона в последней четверти XIV – первой четверти XVI вв.

О местонахождении последнего, Такасова, в историографии не высказывалось даже каких-либо предположений. Относительно Талицы В. А. Кучкин обратил внимание на существование р. Талицы, притока Красивой Мечи, однако этот регион, по справедливому замечанию самого же автора, территориально «тянул» к Ельцу [64]. Более всех «повезло» Выползову. В. И. Дебольский, опираясь на однокоренной ойконим XIX в., поместил его под Веневом [65]. В. А. Кучкин, допуская возможность такой локализации, но не считая ее надежной, предложил искать «Выползовъ», опираясь на гидроним, р. Выползову, и по ней поместил «место» на юге Каширского уезда, по территориальному делению XIX в. [66]Однако в нашем распоряжении есть достоверное указание на существование соответствующего ойконима в эпоху Куликовской битвы, в XIV в., причем не на севере, а на юге Рязани, вблизи южных границ великого княжества.

«Селище Выползово» входило в состав наследственных земельных владений рода рязанских дворян Вердеревских, являясь частью «жалованья великого князя резанского Олга, что пожаловал… прародителя их Ивана Салахмиря очиною Верхдеревскою».

«Иван Салахмирь» – знатный ордынец, выехавший на службу к Олегу Ивановичу и крещеный под именем Ивана Мирославича. Первенствующий боярин думы рязанского князя, он, согласно родословным сказаниям, был женат на сестре Олега Ивановича и стал родоначальником нескольких именитых рязанских дворянских родов, в том числе Вердеревских [67].

Документальные подтверждения пожалования XIV в., грамота Олега Ивановича и некие «книги князей рязанских», очевидно писцовые, были целы у Вердеревских еще в 1522 г. и предъявлялись ими год спустя после ликвидации Рязанского княжества в Москве для получения у великого князя Василия Ивановича новой подтвердительной грамоты на «очину» [68].

Грамота московского князя Вердеревским, выданная в том же 1522 г., описывая «межу тои отчине», включавшей «селище Выползово», предполагаемый «Выползовъ» московско-рязанского докончания 1381 г., перечисляет «речки» внутри границ владений Вердеревских. Из пяти рек жалованной грамоты, Мошки, Почки, Гремячки, Черничной и Марьинки, четыре локализуются в верхнем бассейне р. Прони и ее левого притока, р. Рановы [69].

Надо заметить, что р. Верда, другой левый приток Рановы, где тоже, как известно, располагались наследственные владения рода, «а по тои вотчине стали слыть Вердеревские» [70], не указана в границах «межи» по вполне понятным причинам. Первым владельцем этих мест был внук «Ивана Салахмиря», Григорий Григорьевич [71], пожалованный землями по Верде явно после кончины Олега Ивановича.

Верхнее течение Прони и ее притоков с домонгольского времени принадлежало не пронским, а рязанским князьям [72]и осталось рязанским после нашествия [73]. Среди «рязаньских градов» при жизни Олега Ивановича, в конце XIV в. упоминается «Вердерев», локализуемый исследователями на р. Верда [74]. Та же река была, много позднее, в начале XVI в., на излете рязанской государственности, охраняемым рубежом Рязани «от поля». В грамоте 1501 г. вдовой великой княгине Агриппине с указом о «береженье» московского посольства, едущего через рязанские земли в Крым, Иван III предписывает «проводить» дипломатов «до Верды до своих (рязанских. – А. Л.) сторож, чтобы… от ваших (рязанских. – А. Л.) людей от заполян лиха… не было;…да и подводы бы дати по своей земле до украйны» [75].

Так что если высказанное выше предположение о локализации «места Выползовъ» на рязанском пограничье в верхнем бассейне р. Прони верно, то, скорее всего, где-то по соседству надо искать и «Талицу» с «Такасовомъ».

Употребленный докончанием в отношении «мест Талица, Выползовъ, Такасовь» глагол «съступитися» то есть «уступить», видимо, должен был означать добровольную уступку бывшим владельцем своей собственности. Так, князья Иван и Андрей Ивановичи в договорной грамоте с великим князем Семеном Ивановичем «съступилися… на стареишинство» старшему брату частью «путей», завещанных отцом им, а не новому великому князю московскому, а великий князь Василий Васильевич «съступися» некоторыми волостями в пользу дяди, князя Константина Дмитриевича [76]. Новый статус трех «мест», согласно тексту московско-рязанского докончания, подчеркнем еще раз, ясен, они переходят от Рязани к Москве.

Совершенно иначе выглядит в московско-рязанском докончании 1381 г. запись о «месте Тула», относительно которого в договоре употреблен запретительный глагол «не въступати», присутствующий в княжеских договорах XV в. как составная часть устойчивой взаимной клятвы князей, гарантирующей неприкосновенность владений договаривающихся сторон [77]. Вопрос же в нашем случае заключается в том, на кого этот запрет распространялся: пункт договора 1381 г., содержащий информацию о государственной принадлежности «места Тулы», в отличие от полной определенности с «Талицой, «Выползовомъ, Такасовомъ», по смыслу амбивалентен.