Альманах Array - Триединство. Россия перед близким Востоком и недалеким Западом. Научно-литературный альманах. Выпуск 1

Славянская городская культура появилась раньше Рюрика. Поэтому его вряд ли безоговорочно следует считать родоначальником славянской государственности. В своей обширной работе «Древняя Российская история» М.В. Ломоносов достаточно убедительно показывал, что пришедшие на Русь варяги были выходцами не из Скандинавии, а как раз из племен, населявших южное побережье балтийского моря и имевших много общего с новгородцами в смысле языка и культуры. Представители этих племен были достаточно воинственными, ведь общим занятием всех вообще народностей как севера, так и юга Балтики был грабеж соседей. Странно было бы приглашать «княжить» кого-то со своими воинами, с которыми из-за языкового барьера даже и общаться было бы трудно! Так что у нас не меньше оснований относить себя к европейцам, чем у потомков франков и германцев.

Вся европейская культура своими корнями уходит в Древнюю Грецию и Рим. Но ведь и наша культура на том же базируется. Кириллица-то есть адаптированная к особенностям славянской речи греческая азбука. Старинные тесные контакты с Грецией вообще имели громадное значение для формирования главного отличительного признака нации – нашего языка. Об этом, как всегда, точно и убедительно сказал А. Пушкин: «Как материал словесности, язык славянорусский имеет неоспоримое превосходство перед всеми европейскими… В XI веке древний греческий язык вдруг открыл ему свой лексикон, даровал ему законы обдуманной своей грамматики… Сам по себе уже звучный и выразительный, отселе заем лет он гибкость и правильность».

Киевская Русь по своему культурному развитию отнюдь не стояла ниже франкогерманской Европы, которая в то время тоже совсем не считала Русь варварской! Династический брак связывал Русь и Норвегию, а дочь Ярослава Мудрого, ставшая королевой Франции, жаловалась отцу, сравнивая Киев и Париж, что он ее в какую-то дыру отправил!

Духовная и культурная близость европейцев и русских чётко прослеживается и в более поздний период. Обратим внимание на то, как легко произошло взаимопроникновение литературы и музыки. Это сейчас усиленно насаждаемый музыкальный строй с национальными корнями никак не связан. М. Глинка в свое время писал, что «музыку создает народ, а мы, композиторы, ее только аранжируем». Его же «Арагонская хота» в Испании сейчас воспринимается как народная. Этот аранжированный музыкальный строй стал естественной составляющей общеевропейской музыки.

Трагедия произошла в результате татарского нашествия. Русь спасла ценой своей крови всю Европу (не воздух же рассеял мечи русских воинов) и именно в этот период и позволила, по выражению А.И. Герцена, Европе обогнать себя.

Спасшаяся Европа развивалась и, как это было во все времена, стала смотреть с высоты достигнутого на Русь как на страну варваров. Ничего нового здесь не было. Так же смотрел Древний Рим на своих современников – франков и германцев.

Такое полуснисходительное-полупрезрительное отношение к русским четко прослеживается в сочинениях ряда европейских авторов, например, у Герберштейна. В то время, однако, не было возникшего гораздо позже чувства, которое можно было бы назвать страхом. Появилось это чувство тогда, когда «Россия вошла в Европу как спущенный корабль – при стуке топора и громе пушек».

Стук топора еще можно было бы выдержать. А вот гром пушек вызывал чувство опасения. После Нарвской конфузии еще можно было смеяться над Петром, но когда через год был разбит корпус Шлиппенбаха, а еще через два заложен Санкт-Петербург, то смех поутих.

Совсем уже тревожно стало, когда под Полтавой была разгромлена лучшая армия Европы во главе со всеми признаваемым выдающимися полководцем. Все это случилось за секунду по историческим меркам. Появление чего-то совершенно неожиданного, но способного существенно влиять на привычную жизнь выбивает, как и в обычной жизни, из колеи и приводит к необходимости постоянно оглядываться и учитывать такой новый фактор.

Российский канцлер времен Екатерины Великой А. Безбородко не слишком бахвалился, когда сказал, обращаясь к более молодым: «Не знаю, как будет при вас, а при нас ни одна пушка в Европе без нашего разрешения выстрелить не могла!»

К сожалению, стойкое чувство отторжения России испокон веков сохранялось в Европе. Не случайно современный глава дома Романовых князь Николай Романов, всю жизнь проживший в Европе и хорошо знающий ее изнутри, отметил: «Все-таки всегда в других странах было какое-то негативное отношение к России старых времен, прошлых времен и недавних времен. То есть всегда желали как-то повредить России».