Елена Пономарева - Пре$тупный интернационал в центре Европы. Как NATO создают государства-бандиты

Во-вторых, деятельность албанских сепаратистов из OAK способствовала укреплению роли Косова как перевалочной базы наркотиков по маршруту из Афганистана в Западную Европу. Ввиду активного участия в афганских процессах США и их союзников по НАТО можно предположить, что Косово и Афганистан — звенья одной цепи. И в данном случае неважно, какими идеологическими условностями эта политика обставляется: происламистскими или «антитеррористическими». На деле и тот, и другой тренды обеспечивают развитие ситуации в заданном, управляемом и необходимом заказчикам этой «игры» направлении.

В-третьих, было бы поверхностно и неразумно сбрасывать со счетов частные интересы крупных фигур мировой закулисной политики, которые имели определенный интерес к соответствующим объектам народнохозяйственной инфраструктуры Сербии. В частности, речь идет о Дж. Соросе, который еще до агрессии НАТО против Югославии проявил интерес к расположенному в автономном крае горнорудному комплексу «Трепча».

Во многом именно поэтому контролируемая Соросом международная правозащитная организация Human Rights Watch («Наблюдение за правами человека») закрыла глаза на действия OAK при том, что обнародованные на Западе «бесчеловечные планы сербов в отношении албанского большинства края» (т. н. план «Подкова»), по сведениям специалистов, были сфабрикованы германскими спецслужбами.

Общую картину подрывных действий США и НАТО против Сербии в косовском вопросе дополняет упоминание о взаимодействии в Косово НАТО с ООН, миссию которой возглавляла такая противоречивая и непотопляемая фигура, как нынешний глава МИД Франции Б. Кушнер.

Таким образом, OAK, как и упомянутая концепция “Великой Албании”, изначально поддерживались Западом в рамках общего плана по дезинтеграции Югославии, американское авторство которого в октябре 1995 года признал тогдашний президент США Б. Клинтон».

Вооруженные группы OAK состояли из профессиональных бойцов, многие из которых служили в югославской армии, в том числе офицерами, часть из них получила боевой опыт в Боснии. Эти бандформирования избегали крупных боев с армией или полицией и следовали тактике террора — «ударь и убеги». Но даже при крупных столкновениях, террористы довольно успешно сражались с югославской армией, т. к. прекрасно знали ее тактику ведения боя. Для «раскрутки» изначально относительно малочисленной OAK были использованы деньги от разных видов криминальной деятельности и мощная международная поддержка.

Современное Косово — это не только мафиозное и террористическое псевдогосударство, это государство-бандит, основой которого является система варлордизма. Термин «варлорд» (warlord) в буквальном переводе означает «лорд войны» или полевой командир, неформальный военный лидер, бросивший вызов государству в части его исключительных прав — прав на легитимное применение насилия. Как отмечает К. Н. Абдуллаев, «это лидер, обладающий способностью создавать субнациональные военные группы, которые сопротивляются восстановлению центральной власти и участвуют в преступлениях и незаконной деятельности. Диапазон варлордизма как социально-политического явления довольно широк — от крупномасштабного гангстеризма (Албания) до квазиповстанческого движения (Чечня, Кашмир)». Варлордизм процветает в странах, где центральная власть не способна контролировать политическое и экономическое пространство, организовать должным образом и регулировать политическое социальное пространство среду на своих территориях. Варлорды усиливают свои позиции путем уклонения от уплаты налогов, взимания незаконных поборов, торговли оружием, бартерных сделок, подпольного производства, наркобизнеса, грабежа и рэкета. Варлорд — почти непременный спутник т. н. квази-государств, образовавшихся в большом количестве после распада колониальной системы.

Однако в конце XX в. поднялась новая волна «варлордизации». Ее принципиальным отличием стала тенденция образования наемных вооруженных формирований и частных армий, действующих вне пределов досягаемости национальной и даже международной юрисдикции. Более того, зачастую жизнеспособность варлордистских образований непосредственно связана с интересами и покровительством наднациональных структур.

В историографии распространенным является взгляд на варлордов с позиций «экономики войны» — непременной спутницы несостоявшихся государств, в которых, как отмечает Б. Рубин, предоставление военизированных услуг зарубежным спонсорам заменил нормальную экономку гражданских лиц. Этот подход предполагает изучение внешней (финансовой, материальной, информационной) поддержки, которую оказывают внешние интересанты своим клиентам-варлордам внутри страны или региона, в дестабилизации которых они заинтересованы. Аналитики, военные наблюдатели, в частности, М. Калдор, Дж. Кииган, Дж. Маккинлей отмечают также распространение «новых войн», вызванных ослаблением государственной власти, развалом профессиональных армий, потерей государственной монополии на насилие. Однако за скобками, как правило, остается вопрос: почему, несмотря на целый шлейф преступлений, тянущийся за бывшими полевыми командирами, ведущие страны мира поддерживают их на новом, политическом поприще в виде глав государств или премьер-министров? Очевидно, что в этом кроются причины политического характера.