Николай Лузан: «Загадка» СМЕРШа

Виктор взял ручку, макнул в чернильницу и стал писать. Под непослушной рукой перо жалобно поскрипывало, а буквы ложились на бумагу вкривь и вкось:

«Я, Бутырин Виктор Яковлевич, беру на себя обязательство верно служить Великой Германии и ее Великому фюреру. Не жалея себя, я буду бороться за освобождение русского народа от ига большевизма. Я обязуюсь беспрекословно выполнять задания начальника 501-го отделения тайной полиции Германии майора Гофмайера».

Поставив последнюю точку, Виктор вопросительно посмотрел на Гофмайера. Тот, перечитав текст, одобрительно кивнул головой и вернул обратно. Изобразив на лице озабоченность, гитлеровец пустился в пространные рассуждения о том, что забота о безопасности нового «борца с большевизмом» является для него делом первостепенной важности, и потому их дальнейшая работа должна быть строго засекречена. Ему поддакнул Штейнблюм и пояснил, что для этого Виктор должен избрать себе псевдоним — любую фамилию или любое имя. Здесь инициативу в разговоре снова взял в свои руки Гофмайер. Не преминув продемонстрировать знание русской истории, он предложил Виктору взять себе псевдоним знаменитого русского изобретателя радио — Попова.

Тот пододвинул к себе подписку и мелкими буквами вывел — Попов. Гофмайер аккуратно промокнул чернила папье-маше и положил листок в папку. Эти ничтожно короткие пять строк безжалостно перечеркнули прошлую жизнь разведчика Северова — Бутырина. Что ждало его впереди? Позор? Бесчестие? Или смертельно опасная игра с гитлеровцами, в которой Виктор рассчитывал вернуть себе честное имя и доверие товарищей? Время… Только оно могло дать ответы на эти вопросы. А пока Виктору не оставалось ничего другого, как жить надеждой, и ее слабый отблеск отразился в его глазах.

Гитлеровцы расценили это по-своему. Гофмайер, окрыленный трудной победой, отрывавшей ему дорогу не только в партизанский отряд неуловимого дяди Вани, но и в советскую военную разведку, уже предвкушал будущие поздравления и лестные оценки полковника Гота. Вербовкой, причем не рядового партизана или подпольщика, а разведчика-радиста могли похвастаться далеко не многие в гестапо и даже в абвере. Он, Карл Гофмайер, обошел их. Попову предстояло стать в его руках той самой курицей, что будет нести золотые яйца.

Гофмайер наслаждался победой. Обычно скупой на эмоции, на этот раз он дал волю чувствам — разлил коньяк по рюмкам, посмотрел на портрет Гитлера и предложил тост за Великую Германию, за будущую успешную работу Попова. Помочив губы в рюмках, он и Штейнблюм обратили взгляды на новоиспеченного агента. Тот не притронулся к рюмке. Жгучее желание схватить бутылку и размозжить ею голову Гофмайера снова охватило Виктора, однако разведчик опять победил в нем. Он решил до конца играть роль раздавленного, сломленного человека и потребовал налить себе полный стакан водки.

Гитлеровцы переглянулись. Гофмайер подмигнул Штейнблюму. Тот достал из шкафа бутылку водки и наполнил стакан до краев. Откинувшись на спинки стульев, они с неподдельным изумлением наблюдали за тем, как далеко не здоровяк, к тому же измученный пытками русский расправлялся с водкой. Она холодными ручейками стекала по растрескавшимся губам, подбородку Виктора и капала на вылизанный до зеркального блеска пол. В эти минуты ему было глубоко наплевать на то, что о нем думали две самодовольные гитлеровские рожи. Последний глоток дался ему с трудом. Отряхнув с подбородка капли, Виктор нетвердой рукой опустил стакан на стол. В голове зашумело, перед глазами поплыли стены и потолок. «Мы еще посмотрим, кто кого», — мелькнуло в гаснущем сознании Бутырина. Он покачнулся на стуле и кулем повалился на пол.

Неожиданный выход из строя агента Попова доставил немало беспокойства Гофмайеру. Над замыслом его использования в борьбе с партизанами и оперативной игрой с советской разведкой нависла серьезная угроза. «Прорыв» из засады и затянувшееся блуждание Попова по лесу неминуемо бы вызвало подозрение у партизан. Поэтому за Виктора взялся доктор. К вечеру он уже был на ногах, и Гофмайер поручил ему проникнуть к партизанам, восстановить связь с разведотделом Северо-Западного фронта и информировать об их планах. Но здесь возникла проблема — отряд дяди Вани постоянно менял место дислокации, а внедренный в него агент Проныра внезапно замолчал. Выход из положения нашел Штейнблюм. Он предложил использовать жителя деревни Ключи Сидоркина, подозреваемого в связях с партизанами.