Илья Кукулин - Машины зашумевшего времени

Роман Замятина был воспринят уже первыми его читателями как спор с методами и идеологией большевиков. Действительно, идеологически он был оппозиционным, но политически — революционным: находящиеся в подполье герои романа надеются на новый бунт. Жизнь «нумеров» под властью «Благодетеля» — несомненно, стагнация, хотя и замаскированная тем, что описанный в романе режим интенсивно развивается в техническом отношении и готовится к экспансии на другие планеты с помощью ракеты-«Интеграла».

Замятин не смог опубликовать свое произведение в РСФСР, но читал отрывки из него на литературных вечерах в начале 1920-х [256] Об истории распространения и ранней рецепции романа см.: Галушкин А. Ю. К «допечатной» истории романа Е. И. Замятина «Мы» (1921–1924) // Themes and Variations: In Honor of Lazar Fleishman = Темы и вариации: Сборник статей и материалов к 50‐летию Лазаря Флейшмана. Stanford, Ca.: Stanford University Press, 1994. P. 366–375 (Stanford Slavic Studies. Vol. 8); Винокуров Ф. Вхождение в литературу романа Е. Замятина «Мы» (март 1921 — октябрь 1922) // Труды по русской и славянской филологии. Tartu: Tartu Ülikool Kirjastus, 2009. Т. VII. С. 242–260. ; в 1924 году роман был запрещен цензурой. Те немногие современники, которые имели возможность прочитать «Мы» целиком, реагировали прежде всего на «крамольное» содержание, а не на эстетические особенности текста. Так, издатель и редактор Самуил Алянский писал Замятину 17 октября 1922 года: «Ваш последний роман настолько неприличен, что, несмотря на то, что почти весь свет о нем знает, я не решился, правда, по Вашей просьбе (совесть все-таки замучила), его рассказывать всем» [257] Цит. по: Галушкин А. Ю. К «допечатной» истории романа Е. И. Замятина «Мы». С. 367. . А. К. Воронский и А. М. Горький восприняли «Мы» резко отрицательно и тоже не говорили о его эстетике — они критиковали роман прежде всего за высказанную в нем политическую позицию [258] «…Замятин слишком умен для художника и напрасно позволяет разуму увлекать талант его на тропу сатиры. „Мы“ — вещь отчаянно плохая. Усмешка — холодна и суха, это — усмешка старой девы» ( Горький А. М. Письмо И. Груздеву от 15 февраля 1929 г. // Архив А. М. Горького. Т. 11. Переписка А. М. Горького с И. А. Груздевым / Под ред. Б. А. Бялика, В. С. Барахова, С. С. Зиминой. М.: Наука, 1966. С. 194). «На примере Замятина прекрасно подтверждается истина, что талант и ум, как бы ни был ими одарен писатель, недостаточны, если потерян контакт с эпохой, если изменило внутреннее чутье, и художник или мыслитель чувствуют себя среди современности пассажирами на корабле, либо туристами, враждебно и неприветливо озирающимися вокруг» ( Воронский А. К. Литературные силуэты. III. Евг. Замятин // Красная новь. 1922. № 6). См. также об оценках романа: Полякова Л. B. Евгений Замятин в контексте оценок истории русской литературы XX века как литературной эпохи. Курс лекций. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г. Р. Державина, 2000. . Однако, например, Тынянов оценил роман весьма высоко именно с эстетической точки зрения. Филолог полагал, что в произведении Замятина, в отличие от романа Пильняка «Голый год», монтажные (как они выглядят в описании Тынянова) приемы способствуют стилистическому и жанровому обновлению литературы. В приводимой цитате курсивом выделены обороты, описывающие монтажные приемы — так как Тынянов не использует термина «монтаж»:

Фантастика вышла убедительной. Это потому, что не Замятин шел к ней, а она к нему. Это стиль Замятина толкнул его на фантастику. Принцип его стиля — экономный образ вместо вещи; предмет называется не по своему главному признаку, а по боковому; и от этого бокового признака, от этой точки идет линия, которая обводит предмет, ломая его в линейные квадраты [259] Намек на кубистическую изобразительную технику и одновременно — на апологию «квадратов», которую в романе провозглашает герой-рассказчик («Вот что: представьте себе — квадрат, живой, прекрасный квадрат. И ему надо рассказать о себе, о своей жизни. Понимаете, квадрату меньше всего пришло бы в голову говорить о том, что у него все четыре угла равны…» [ Замятин Е. Мы. С. 560]). . […] Еще немного нажать педаль этого образа — и линейная вещь куда-то сдвинется,поднимется в какое-то четвертое измерение. Сделать еще немного отрывочнее речь героев,еще отодвинуть в сторону эту речь «по поводу» — и речь станет внебытовой — или речью другого быта.

[…] …Естественно, что фантастика Замятина ведет его к сатирической утопии. […] Кристаллический аккуратный мир, обведенный зеленой стеной, обведенные серыми линиями юниф (uniform) люди и сломанные кристаллики их речей— это реализация замятинского орнамента, замятинских «боковых» слов.