Жан Флори: Боэмунд Антиохийский. Рыцарь удачи

В это самое время (911 год), устав от напрасной борьбы с непредвиденными и нескончаемыми набегами норманнов, король Франции Карл Простоватый уступил им часть Нейстрии, земли будущего герцогства Нормандского. Постепенно завоеватели-викинги осели в этих краях, приняли христианство, сохранив при этом множество скандинавских языческих обычаев, таких, как, например, брачный союз more danico («на датский манер»). Этот обычай позволял герцогу вступать в официальное, признаваемое законным сожительство — наряду с христианским браком, часто носившим политический характер. Однако большинство таких, освященных церковью браков в роду герцогов Нормандских не принесло потомства, а потому законнорожденность их детей часто вызывала сомнение. Так обстояло дело с самым известным среди них, Вильгельмом Незаконнорожденным. Ему было только восемь лет, когда его отец Роберт Великолепный скончался в Никее, возвращаясь из паломничества в Иерусалим. Вильгельму удалось сломить силы своих противников, истребить или изгнать бунтовщиков и, наконец, объединить воинов Нормандии и окрестных земель ради завоевания королевства Англии (битва при Гастингсе, 1066 год). Благодаря победе в этой битве Вильгельм Незаконнорожденный превратился в Вильгельма Завоевателя, одного из самых могущественных правителей Европы.

Предкам Боэмунда была уготована еще более удивительная участь. Конечно, они поднялись не так высоко, но начинали с самых низов, располагая при этом меньшими средствами. По сути, их род берет начало в среде мелкой военной аристократии, которая когда-то приобрела владения в Нормандии. Став христианами, они, как и все современники, оказались перед выбором: искать вечного спасения (что это было — страх перед преисподней или надежда на рай?) или соблазниться скромными, на наш взгляд, прелестями рыцарской жизни. В социальном отношении положение рыцаря возносило их над общей массой крестьянства, но подвергало их души многоликой опасности: пролитая кровь, насилие, бесчинства, разбой, похищения, сладострастие — в этих и прочих грехах изобличали рыцарей сочинения того времени (почти все они были церковными). Чтобы очистить их от прегрешений, Церковь издавна налагала епитимью в виде подаяний, дарений, основания храмов; к ним она добавила паломничество, оказавшее в X–XI вв. преобладающее влияние на религиозность людей, особенно на тех, кто принадлежал к аристократии [10] См.: Harper-Bill C. The piety of the anglo-norman knightly class // Brown R. A. (éd.). Anglo-Norman Studies, 2, 1979, Woodbridge, 1980. P. 63–77. . В большей степени, чем Рим, паломников привлекал Иерусалим, к которому, как по суше, так и по морю, устремлялись толпы верующих — это был настоящий «путь к спасению».

Норманны были не последними, кто совершал паломничества. Большинство из них, отправляясь к Гробу Господню, шли по «дороге франков» (Francigena), приводившей их к святилищам Рима, а затем двигались по Аппиевой и Траяновой дорогам к югу Италии, откуда предстояло держать путь к Святой земле. Преодолев морской путь между Бари и Диррахием (Дураццо), путники добирались по Эгнатиевой дороге до Константинополя, а затем направлялись в Иерусалим через Анатолию и Сирию. Все эти дороги были усеяны храмами, молельнями, святилищами, богадельнями и мостами [11] Micheau F. Les itinéraires maritimes et continentaux des pèlerinages vers Jerusalem // Occident et Orient au X e siècle. Paris, 1979. P. 79–104; Cardini F. L’Italie et les croisades // Les croisades. L’Orient et l’Occident d’Urbain II à Saint Louis, 1096–1270 / Ed. Rey-Delque M. Milan, 1997. P. 85. . В Апулии паломники могли попутно посетить святилище Михаила Архангела на горе Гаргано. Норманны с давних лет испытывали особое благоговение к этому архангелу, которому они посвятили часовню Мон-Сен-Мишель-о-Периль-де-ла-Мер, сооруженную на гористом Могильном острове в авраншском заливе [12] Bouet P., Otranto G., VauchezA. Culte et pèlerinage à saint Michel en Occident. Les trois monts dédiés à l’archange (Actes du Colloque de Cerisy-la-Salle). Rome, 2000; Pétrucci A. Aspetti del culto e pellegrinaggio di s. Michele Arcangelo sul Monte Gargano // Convegni del Centro di Studi sulla Spiritualita Medioevale, 4, 1963. P. 145–180. .

Итак, никто не видел ничего удивительного в том, что в преддверии тысячного года паломники-норманны уже появлялись в Иерусалиме, приходили к горе Гаргано и останавливались на некоторое время в Южной Италии. Согласно монаху Амату из Монте-Кассино, составившему свою хронику после 1080 года, некоторые из них, около сорока человек, в 999 году остановились в гавани Салерно. Возмущенные тем, что местное население оказалось в подчинении у сарацин, они, потребовав оружия и коней (как паломники, они были лишены этого), изгнали сарацин и освободили жителей от рабства. Последние просили их остаться, но паломники-норманны, отклонив предложение, вернулись в Нормандию. Однако они не преминули рассказать соотечественникам, насколько богаты итальянские земли [13] О богатстве страны до прибытия Роберта Гвискарда, который сумел им воспользоваться, см.: Guillou A. Roberto il Guiscardo sfruttatore del catepanato bizantino d’Italia, в Roberto il Guiscardo e il suo tempo. Atti delle prime giornate normanno-sveve. Rome, 1975 (rééd. Bari, 1991). P. 159–164. .