Жан Флори: Боэмунд Антиохийский. Рыцарь удачи

Я выражаю благодарность некоторым моим друзьям, которые помогли мне советом и поделились своим опытом латинского стихосложения, — Денни Ромену, Пьеру Обэ и, в первую очередь, моей коллеге Монике Гуле из Национального центра научных исследований. Несовершенства этого перевода следует полностью отнести на мой счет.

«Parthia» обычно означает Персию, которая в то время исчезла как государство, однако на персов, как на воинственный народ, еще ссылались, о чем свидетельствует и эпитафия на гробнице Роберта Гвискарда. Здесь, вероятно, кроется намек на победы Боэмунда над турецкими войсками атабека Мосула. Я сохранил это название, чтобы продемонстрировать игру слов, основанную на аллитерации.

Согласно Джею Рубинштейну, который в недавнем времени тщательно исследовал эти врата, различие в стиле написания таково, что, если бы речь шла о документе, можно было бы заключить, что его составляли два писца. Курсивом я выделил текст первого «автора», обычным шрифтом — текст второго.

Евдейл ( Yewdale… P. 134) дает неверное прочтение «Boamundi»; из надписи на вратах явствует, что перед нами вокативая форма «Boamunde», обращение. К такому же заключению пришли Baronius, Bertaux, Dosdat, etc.

Yewdale… P. 134, Евдейл по непонятным причинам прочел это как «elementia» — вывод, вдвойне недопустимый. На вратах отчетливо видно «dementia». Тот же вывод сделали Baronius, Bertaux, Dosdat, Dalena etc.

Я выбрал слово «ревет» («beugle»), пытаясь передать игру слов Boat Mundus / Boamundus.

Вольный перевод. На мой взгляд, речь здесь идет не о простом «приветствии» и даже не о «справедливой дани уважения», как переведено у Dosdat (Op. cit. P. 267). Скорее всего, здесь скрыт намек на священную войну, которую Боэмунд вел во благо крестового похода и «римско-католического» христианства, будь то война против турок ради освобождения Сирии или против греков, когда Византия пыталась очернить крестоносцев и, в частности, Боэмунда, как мы видели. Автор, возможно, выразил желание, чтобы небесный судья счел войны Боэмунда, каковы бы ни были их последствия в этих землях, справедливым деянием.

Здесь я вижу намек на то, что благодаря победам покойного Боэмунда его имя прогремело во всем мире — по этой причине слово «Боэмунд» заслужило право стать именем, которое дается при крещении, и даже родовым именем династии князей Антиохийских.

Здесь заложена идея, выраженная во многих проанализированных нами источниках: Боэмунд старался представить себя как высшее существо среди смертных; Бог, благословив его доблесть, возвысил его над родом человеческим, с которым Боэмунд тем не менее делил земное существование.

Гипотеза, уже выдвинутая Берто ( Bertaux É… P. 316) и разделяемая с того времени почти всеми историками.

Об этом рассказе и о формировании «Miracula s. Leonardi» см. главу 21.

Благодарю Джея Рубинштейна за его указания насчет этого жеста.

На могиле Гвискарда, как мы помним, были высечены слова: «Здесь покоится Гвискард, ужас мира». Одним лишь своим именем Боэмунд не «ввергал мир в ужас», а вырывал из него «вопль». Нельзя ли увидеть в эпитафии ироническую реплику Боэмунда, своего рода юмористическую дань уважения отцу?