Леонид Беловинский - Жизнь русского обывателя. От дворца до острога

А. А. Щербатов рассказывает, как при покупке Хорошего, продававшегося с торгов, его отец соперничал с управляющим министра финансов графа Гурьева, и «когда отец вернулся с аукциона, матушка обомлела, узнав про цену имения. «Nous sommes ruines!» [Мы разорены!] – воскликнула она, и много бессонных ночей стоило ей это дело». Пришлось обращаться к ростовщику и вести судебный процесс по закладной, сделанной прежним владельцем (198; 93–96). Следовательно, были в высшей степени светские люди и аристократы, умевшие вести дела, а не только прожигатели жизни.

Таков был свет. Разумеется, далеко не все проживавшее в городах дворянство принадлежало к нему: провинциальные медведи, приезжавшие в город на зиму, даже и в столицах жили обычной провинциальной жизнью, только лишь не занимаясь охотой да полевыми работами. Но они, собственно, и не были горожанами, и о них здесь речи нет.

«Чиновник» было понятием чрезвычайно широким. К чиновникам принадлежали не только служащие управленческого аппарата. Все, кто был на государственной службе – учителя и профессора казенных заведений, врачи казенных больниц и врачебных управ, архитекторы и живописцы, инженеры и техники, агрономы, землемеры и цензоры, – все носили мундир и имели чин. Но все же это были не производители нужных и ненужных, а подчас и вредных бумаг, а специалисты.

Если деятельность агрономов и землемеров разворачивалась в деревне, а в городе они только проживали, то инженер или врач по всем статьям были горожанами. Фигура инженера – технолога, путейца, кораблестроителя, горняка и металлурга – появляется лишь в XIX в., с открытием специальных высших учебных заведений. До того горным и металлургическим делом, строительством дорог и каналов или судостроением занимались дилетанты-практики: граф В. Н. Татищев, один из наших первых историков и видный деятель горного дела, или управлявший путями сообщений граф Я. Е. Сиверс, один из создателей сети каналов на русском Северо-Западе (построенный им канал между Волховом и Мстой так и назывался – Сиверсов), конечно же, никаких специальных учебных заведений не оканчивали. Разумеется, они только утверждали проекты и руководили работами, но ведь и для этого нужно разбираться в деле.

О том, где и как готовили русских инженеров, речь еще будет идти позже. Здесь же скажем, что это была высококачественная практическая подготовка, и из специальной школы выходили специалисты высокого класса. Недаром ведь после Гражданской войны, в эмиграции, русские полковники водили парижские такси, младшие офицеры работали на аргентинских плантациях или служили солдатами в Иностранном легионе, но о том, чтобы русский инженер мыл тарелки в кафе – об этом, кажется, никто из эмигрантов не вспоминал. Любая иностранная фирма, любой завод с удовольствием принимали на работу русских инженеров, ибо это было гарантия высокого качества. Может быть, их труд иной раз и оплачивали ниже, чем собственных специалистов, но таков уж удел эмигрантов – быть людьми второго сорта.

Практическим было уже само обучение в стенах учебного заведения. В Императорском техническом училище (будущее МВТУ им. Н. Э. Баумана) «много чертили на первых двух курсах и проектировали на остальных трех. Проектирование было, пожалуй, важнее экзаменов… На 1-м курсе чертили кривые, классический «ордер»… На 2-м – паровую машину с натуры и проектировали (например, зубчатой передачи). На 3-м – проект крана; я там остался на второй год; в первый год – кран на козлах, во второй – мостовой с канатной передачей у В. В. Зворыкина, на 4-м – паровой котел и водяную турбину у Н. И. Мерцалова, на 5-м – паровую машину у А. И. Сидорова. А кроме того, мелкие проекты: расчет вала водяного колеса, трубы под насыпью, дом, его водяное отопление…

Горный инженер, коллежский советник

Затем были серьезные мастерские: модельная, кузнечная, литейная, механическая – на своем маленьком заводике. Особенно много мне дали слесарная и литейная.

На старших курсах при мне стали умножаться лаборатории: кроме физической и паромашинной появились гидравлическая и парокотельная…

Целый день в училище – на занятиях или, больше, в чертежной… В чертежной весело, все работают, обсуждают работу сообща (мы обучались по проектированию столько же друг от друга, сколько от обходивших чертежные руководителей)» (197; 188–189). Пожалуй, нелишне будет обратить внимание читателя-гуманитария на то, что мемуарист практически овладевал всем инженерным делом: паровыми машинами и подъемными механизмами, архитектурой и механикой, паровыми котлами и турбинами. Это был инженер-универсал, способный работать в любой области. Недаром инженерные справочники того времени – Ванкова, Hütte – охватывали всю инженерию.