Геннадий Янаев - ГКЧП. Был ли шанс?

— Но был ли в тот период человек, который мог бы встать у власти вместо Ельцина?

— Всегда есть такие люди. У нас же в стране всегда народ приучали к мысли: вот уйдет наш вождь, что будем делать? Но, тем не менее, ушел Сталин, ушел Брежнев, и мир не рухнул. Нет незаменимых. Я буквально вчера встречался с товарищами, которые занимаются авиационными делами. Молодые, пытливые, грамотные, образованные. Я подумал, Боже мой, сколько на Руси умных, талантливых людей. Умно рассуждают, концептуально мыслят. Россия наша никогда не пропадет до тех пор, пока есть такие люди. И особенно много их там, в глубинке. Кстати, я пытаюсь в своей книге показать, какая у нас была кадровая политика, и какая сейчас стала. И какая кадровая политика может обеспечить нам с вами развитие.

— Если анализировать состав нашего правительства и расстановку кадров в высших эшелонах власти, то можно подумать, что к власти сейчас приходят люди, которые прошли жизненную школу спецслужб. Не означает ли это, что наш народ тяготеет к сильной власти, основанной на сильной спецслужбе?

— Сейчас в органах власти куда больше бывших сотрудников спецслужб, чем было в прежние времена. Поэтому, в принципе, можно сделать такой вывод, к которому пришли вы. Я лично считаю, что органы госбезопасности, их сотрудники — это не какая-то автономная часть общества. Это органическая часть всей нашей государственности, всех наших структур. А раз так, то они имеют право на работу там, где будет востребована их профессиональная подготовка, багаж знаний и так далее. В этом ничего страшного нет. Конечно, перекосов не должно быть. То есть, кадровая политика должна строиться на каких-то принципах. Скажем, у Сталина было такое положение: министр не имеет права назначать себе заместителей. Ему назначают. Это было мудрейшее решение. Или, допустим, землячество, родственные связи никоим образом не проходили. Сейчас другая ситуация. Но в любом случае во главе той или иной структуры должен находиться человек, который подходит к этой должности. И я не считаю недопустимым, что на пост первого лица пришел Путин, и некоторые его товарищи занимают должности во властных структурах, а когда-то работали вместе с ним. Ситуация, конечно, несколько необычная, и, я думаю, время, видимо, кое-что подправит, кое-что подтвердит, но, бесспорно, вопросы есть.

— Вы очень лестно отзываетесь о президенте Путине. В прошлом он работал в вашем ведомстве, в разведке. Мы всегда примериваем к себе вопросы большой политики, ставим себя на место главы государства. Как в связи с этим искал бы выходы из кризиса в нынешней ситуации президент-разведчик Крючков?

— Это действительно большая политика, и поэтому сослагательное наклонение мы нечасто будем использовать. Что касается Путина, то когда он пошел вверх, сначала став премьером, а потом президентом, я интересовался им. Хотя, когда он работал в разведке, я его не знал. Путин как-то говорил, что мы встречались в Дрездене. Там проводилось какое-то совещание, на котором мы оба были, понятно, в разном качестве. Я этого момента не помню. Я навел справки и получил положительный ответ. Спокойный, уравновешенный, принципиальный, напористый, последовательный. Добросовестно относился к работе, выполнял четко те обязанности, которые ему вменялись. Когда он по окончании командировки вернулся в Союз, уехал в Ленинград. Не без желания. В 1991 году ко мне обратился с просьбой Собчак — разрешить переход Путина из КГБ в гражданскую структуру. Собчак сказал, что это его просьба и просьба Путина. Я навел справки и не возражал. Вопрос тогда решили месяца за полтора. Это первый случай, когда будущий президент зафиксирован в моей памяти. Так Путин оказался на гражданке. Мне товарищи сказали, что он человек серьезный, и это успокаивает. Нам же небезразлично, кто будет управлять государством. И реальность показала, что он оказался достоин этого поста.

— И найти огрехов в его работе вы не можете.

— Окажись сейчас во главе государства стопроцентный коммунист, я бы не все его поступки одобрял. Наверняка по каким-то моментам возникали бы сомнения. Я скажу так: Путину досталось тяжелейшее наследие. Наследие, которое коснулось всех сфер жизни нашего общества и государства. Наследие, в результате которого мы обрушились буквально по всем направлениям — в экономике, в военном деле, в промышленности, в сельском хозяйстве, науке. Любому на месте Путина, столкнувшись с такими трудностями, потребовалось бы время, чтобы разобраться. К тому же, Путин столкнулся с тяжелейшей ситуацией на международной арене. Одну политику проводил Ельцин, политику поддавков. Путин же сразу стал думать о том, чтобы обрести независимость во внешней политике, укрепить наши позиции, исправить ситуацию и здесь. Ну и, конечно, кадровые проблемы. Толковые люди ушли в частные структуры, и многие участки были просто оголены. Путину нужно было решить и эту проблему. И вы знаете, до Ельцина, я бы сказал, до Горбачева, общество у нас было единым, я бы даже сказал монолитным. А в настоящее время рыхлость, разрозненность, плюрализм во мнениях и действиях. Они настолько захлестнули наше общество, что изменения в него внести очень трудно. В этих условиях что самое главное: какой у нас строй, какие проекты — политические, экономические, социальные, мировоззренческие. Я считаю, что очень многое зависит от этих проектов. То, что делает Путин, я понимаю. Но, вместе с тем, некоторым позициям мне кажется, у нас уделяется мало внимания. Я считаю, у нас не должно быть такого положения, которое сложилось сейчас по некоторым вопросам. Возьмите наших олигархов. У них в руках сконцентрирована основная часть всех богатств страны. В сравнимом количестве с нашим бюджетом. Я считаю, допустить это, значит обидеть и ущемить интересы многих миллионов россиян. Путин же и здесь проявляет терпение. А потом, вещи, говорят, смотрят в деле, а не в отделе. Должно пройти время, прежде чем мы сможем реально и объективно судить о тех процессах, которые сегодня происходят. Прав он или не прав. Но, во всяком случае, я думаю, что-то, что происходит в нашей стране, дает большую пищу для критики в адрес нашего руководства, и требуется, с одной стороны, время, а с другой, — учет настроений, пожеланий самых различных слоев общества. И меньшинства и большинства. Сегодня у нас учитываются интересы не всех слоев общества. Отсюда и проблемы с жизненным уровнем. Поэтому я не могу сказать, что однозначно отношусь к Путину. Но когда сравниваешь, то радуешься лучшему. А Ельцин и Путин — это разные люди. Многое из того, что делает Путин, Ельцин бы никогда не сделал. Я думаю, мы освободились от непродуманных, неоднозначных, вызывавших удивление шагов Ельцина и обрели человека нормального, который нормально ходит, нормально говорит, нормально воспринимает мир. И, конечно, положительная черта Путина — терпимость к иной точке зрения. Чего про Ельцина не скажешь. А время наше такое неоднозначное, и для того, чтобы его оценить, нужно подождать.