Петра Куве - Дело Живаго. Кремль, ЦРУ и битва за запрещенную книгу

В конце 1959 года Фельтринелли послал Пастернаку новый контракт, который предоставлял миланскому издателю контроль над правами экранизации «Доктора Живаго», других произведений Пастернака, а также ограничивал возможности де Пруайяр как второго наделенного правами советника автора на Западе. Не желая оскорбить свою французскую приятельницу, Пастернак тянул с подписанием договора несколько месяцев. Подталкиваемый и Ивинской, и немецким журналистом Гейнцем Шеве, доверенным лицом Фельтринелли в Москве, Пастернак, наконец, поставил свою подпись в апреле 1960 года. Через неделю после похорон Ивинская написала Фельтринелли и, упомянув о своем «ужасном горе», напомнила, что им нужно срочно обсудить практические дела. «В апреле, когда Борис собирался всецело сосредоточиться на пьесе и уже плохо себя чувствовал, он написал на меня доверенность [876] Ольга Ивинская. Письмо Джанджакомо Фельтринелли — см. Schewe, Pasternak privat, 54–57. . — Она имела в виду документ, отданный супругам Гарритано. — В нем говорится, что он желает, чтобы моя подпись была так же законна, как и его, в вопросах финансовых договоров или любых других документов». Она написала, что все передадут друзья Д'Анджело. Кроме того, она обещала поддерживать Фельтринелли в любых конфликтах с семьей Пастернака, в том числе с его сестрами, живущими в Англии. «Семья Пастернака не имеет отношения к издательским правам, — писала Ивинская. — Последняя доверенность — та, о которой я только что вам сообщила».

Фельтринелли написал в ответ: он считает, что методы Д'Анджело «слишком опасны» [877] Д'Анджело. Дело Пастернака, 183. и ей следует доверять только немецкому корреспонденту. Решив тоже поиграть в шпионов, Фельтринелли приложил к письму половину разорванной банкноты в тысячу лир. Он велел Ивинской в отсутствие Шеве иметь дело только с человеком, который покажет ей другую половину купюры. Ивинская улыбнулась; банкнота напомнила ей о «плохом детективе» [878] Ивинская. В плену времени, 401. . Позже она дорого заплатит за то, что сохранила ее.

Ивинская признавалась, что у нее нет «ни одной спокойной минуты» с тех пор, как она узнала, что документы пропали; она боялась того, что случится, если они попадут не в те руки. «Мой милый, милый Джанджакомо [879] Ольга Ивинская. Письмо Джанджакомо Фельтринелли 28 июля 1960 // Heinz Schewe Papers, Nachlass Heinz Schewe, Unternehmensarchiv, Axel Springer AB, Berlin. ! Будем надеяться, что самое ужасное не случится и я сохраню свободу как можно дольше».

После смерти автора Фельтринелли надеялся, что Ивинская и дальше поручит ему вести все дела Пастернака. Прежде издатель не имел дела с женой и детьми Пастернака, а Шеве, которому он доверял, питал расположение к Ивинской, а не к вдове писателя Зинаиде Николаевне. «Я буду всегда заботиться о том, чтобы значительная часть прибылей оставалась вам и Ирине», — обещал Фельтринелли Ивинской. Кроме того, он просил, чтобы его договоры с Пастернаком «не попали в руки властей или семьи Пастернака».

Исключение близких родственников Пастернака из числа наследников пахло коррупцией, чем Советский Союз не замедлит воспользоваться. Однако это не до конца отражало позицию Фельтринелли. Он считал Ивинскую душеприказчицей Пастернака, но просил ее «не вмешиваться в битву в Москве» [880] Джанджакомо Фельтринелли. Письмо Ольге Ивинской 24 июня 1960 // Heinz Schewe Papers, Nachlass Heinz Schewe, Unternehmensarchiv, Axel Springer AB, Berlin. и «быть щедрой в денежных вопросах», так как у нее могут появиться «опасные враги».

Не ведая об опасениях Фельтринелли, Д'Анджело вел свою игру. В июле он послал в Москву еще одну, более крупную, партию денег с итальянской супружеской парой Бенедетти. Супруги везли деньги из Берлина в машине марки «фольксваген-жук». Деньги были спрятаны в обшивке салона. Когда они приехали в Москву, то принесли деньги на квартиру Ивинской в большом рюкзаке. Бенедетти привезли 500 тысяч рублей, то есть, по тогдашнему курсу, около 125 тысяч долларов [881] См. «Publisher Backs Pasternak Ally», The New York Times, 28 января 1961. ; впрочем, на «черном рынке» в Западной Европе их можно было купить гораздо дешевле, примерно за 50 тысяч долларов. Ивинская пыталась отказаться от денег после того, как ее дочь почувствовала опасность. Но Бенедетти непременно желали выполнить задание до конца. «Вы не имеете права отказаться [882] Ивинская. В плену времени, 388. , — говорили они, — да и потом, это частный долг».