Сергей Переслегин: Япония

В Йокогаме и Токио погибло 143.000 человек, а всего в краю Канто лишились жизни более 200.000 японцев. Этот рекорд не был перекрыт атомной бомбардировкой Хиросимы и Нагасаки.

Разрушительные силы природы господствуют на японской земле безраздельно, и если цивилизация есть ответ на вызов, [5] А.Тойнби. то культура Ямато представляет собой ответ на вызов со стороны стихийных бедствий.

Во всяком случае, две черты японского национального характера, особенно резко проявившиеся в Тихоокеанской Войне, — фатализм и неприхотливость, доходящая до стоицизма, — обязаны своим происхождением сейсмической нестабильности страны.

С землетрясением нельзя бороться. От него невозможно спасти жизнь, не говоря уже о накопленных богатствах. И Япония не знала сокровищниц, циклопических стен, грандиозных дворцов и величественных храмов. Но равным образом Япония не знала героев бого— и тираноборцев, ее легенды не прославляли безумцев, дерзающих бросить вызов судьбе. Японцы точнознали, что непреодолимую силу нельзя преодолеть…

Это породило культуру утонченную и жестокую, ориентированную на смерть, а не на жизнь. Слов нет, и для европейца героическая смерть часто служит достойным завершением жизненного пути. Но для японца она представляет собой единственнуювозможность придать жизни высший смысл.

Р.Киплинг сказал: "Запад есть запад, Восток есть Восток, И вместе им не сойтись…" Но, однако, есть Японский Дальний Восток, где слиты в единой культуре «дао», пришедшее с материка, и «время», принесенное волнами Тихого океана; неизменность древней суровой природы гор и изменчивость тайфунов и землетрясений. В этом отношении современная Япония, в которой уживаются "сады камней" с парками аттракционов и сейсмоустойчивые небоскребы с бамбуковыми храмами, должна восприниматься, как причудливое переплетение знаковых структур Запада и Востока.

Конструкторы, создававшие перед Второй Мировой Войной японские ударные авианосцы, стремились воплотить в этих кораблях дух западного прагматизма и практицизма. Ни одной лишней тонны водоизмещения, ни одного «пустого» квадратного метра полезной площади. Все было направлено на обеспечение еще одного узла скорости или размещение дополнительного самолета на ангарной палубе… гигиену команды сводили к обливанию матросов водой из шланга, размеры камбуза ограничивали так, что "усиленный рацион" пилотов начинал напоминать паек заключенного в тюрьме умеренного режима. И, тем не менее, в проектах обязательно предусматривалось специальное помещение для медитации.

Жесткость природных условий объясняет японскую привычку довольствоваться малым и ставить духовное выше материального. Даже советские эсминцы и немецкие подводные лодки времен Второй Мировой Войны превосходили по обитаемости современные им японские линкоры и авианосцы (достаточно сказать, что рабочее межпалубное расстояние на семидесятитысячном линкоре «Ямато» нигде не превосходило 160 см). Великолепные боевые характеристики японских кораблей, прежде всего — тяжелых, так называемых «вашингтонских», крейсеров — были получены во многом за счет экономии на удобствах экипажа. С другой стороны, привычка недооценивать материальные факторы дорого обошлась японцам. В войне это проявилось и как неумение организовать сколько-нибудь приемлемое медицинское и вещевое обеспечение войск (офицеры-летчики в тропиках не имели противомоскитных сеток), и как патологическая склонность к атакам, не имеющим даже теоретических шансов на успех.

В отличие от США, население которых представляет собой сплав всевозможных национальностей и народностей, японский этнос подчеркнуто мононационален и оставался таковым на протяжении всей «видимой» истории страны.

Мы достаточно слабо представляем себе древнейшее население Островов. Принято считать, что это были айны, пришедшие, видимо, с севера — через Камчатку и Курильские острова, и полинезийцы, осколки великой Тихоокеанской цивилизации. Судя по малочисленности, Японию первого тысячелетия до нашей эры населяли, скорее всего, потомки рыбаков, унесенных от родных берегов течениями и ветрами.

В середине тысячелетия страна встречает первую и единственную в своей истории волну завоевания: с юга Корейского полуострова пришли племена, носители энеолитической Яеи-культуры. В дальнейшем будет возрастать мирное влияние материка на Японию: с Запада в страну проникнет буддизм и конфуцианство, железо, иероглифическое письмо, — но на протяжении двух с половиной тысячелетий Острова не испытают ужасов и «ломки» военных нашествий. Даже монголам, не привыкшим к поражениям, придется признать, что с военной техникой Средневековья десантные операции через Японское море и Корейский пролив не могут иметь успеха.