Олег Айрапетов - Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1915 год. Апогей

Так, судя по всему, было творчески преображено «Русское Северо-Западное пароходство», в основании которого участвовали весьма подозрительные еще в 1912 г. евреи и, безусловно, подозрительные в 1915 г. немцы. То, что и те, и другие были русскими подданными, естественно, не снимало с них подозрений, а то, что это общество имело дела исключительно с британской пароходной компанией «Гунардлайн», во внимание не принималось 73. Бдительный М. Д. Бонч-Бруевич, будучи выходцем из Киевского военного округа, не мог не знать и истории с Альтшиллером. Интересно, что по мнению М. Д. Бонч-Бруевича, именно в 1915 г. выяснилось, что очень подозрительный выходец из Австрии Альтшиллер был шпионом, правда, не австрийским, а немецким 74. В ночь на 19 февраля (4 марта) чинами охранного отделения были проведены обыски почти у нескольких сотен лиц в Петрограде, Одессе, Ковно, Вильне, Либаве – не только у родни и знакомых С. Н. Мясоедова, но и у знакомых его знакомых. Они также не дали ничего предосудительного 75. Странно, но уже на следующий день информация об этих действиях контрразведки попала в прессу 76.

С. Н. Мясоедов мог рассчитывать лишь на поддержку военного министра, но тот вовсе не собирался защищать своего бывшего подчиненного. Через начальника штаба главковерха В. А. Сухомлинов был в целом посвящен в ход дела. 20 февраля (5 марта) Н. Н. Янушкевич писал ему: «Глубоко признателен за доверие и согласие по военной агентуре. Мясоедов арестован в Ковне. Перевезен по приказанию Рузского в Александровскую цитадель Варшавы» 77. Почти в то же самое время, то есть немедленно после ареста подозреваемого, М. Д. Бонч-Бруевич вместе с Н. С. Батюшиным подготовили записку в Ставку, в которой говорилось о существовании «центров круга» германского шпионажа с резидентами в разных городах России. Доказательств не было, но зато были фамилии С. Н. Мясоедова и его знакомых и бывших партнеров по довоенному еще предпринимательству 78. Как это ни странно, В. А. Сухомлинова тогда это совсем не беспокоило – он опасался козней думской оппозиции. 28 февраля (13 марта) министр счел

необходимым предупредить начальника штаба главковерха: «Вообще, помяните мое слово, гг. Гучковы после войны наделают нам немало хлопот: все собирают какие-то материалы для «выступлений» 79.

Думская оппозиция действительно готовилась к походу против военного министра. Кадеты поставили перед собой задачу борьбы за смещение

В. А. Сухомлинова еще 2 (15) декабря 1914 г. 80, но выступать с одними слухами было невозможно. Между тем материалы для «выступлений», правда поначалу только против военного министра, готовила Ставка с его же собственной санкции. Рассчитывать на то, что либералы сумеют справиться сами, в Барановичах не могли. 27 января (9 февраля) 1915 г. открылась сессия Думы, инициатором созыва которой выступил А. В. Кривошеин, поддержанный Ставкой 81. 26 июля (6 августа) 1914 г. заседания обеих палат были временно прекращены указом Правительствующему сенату от 24 июля (4 августа), в котором, кстати, было сказано: «…назначить срок их возобновления не позднее 1 февраля 1915 г., в зависимости от чрезвычайных обстоятельств» 82. Эти обстоятельства на фронте, да и в тылу, еще никак не проявили себя, но кадеты недвусмысленно намекали на то, что затяжка созыва вызовет негативную реакцию в обществе, и настаивали на проведении бюджетной сессии. А. В. Кривошеин рассчитывал на повторение эффекта (несколько преувеличенного) «исторического заседания» 26 июля (6 августа), продемонстрировавшего объединение политических партий, хотя кадеты и считали, что предупреждали о появлении в этом единстве трещин 83.

11 (24) января 1915 г. император подписал указы о созыве Думы и Государственного совета 84. Через четыре дня они были опубликованы, и положительная реакция общества в целом казалась единодушной, хотя с самого начала было ясно, что сессия будет кратковременной (она продолжалась всего три дня). «Раздавались голоса, – гласила передовица «Русских ведомостей» от 15 (28) января, – что представительные учреждения могут функционировать только в мирное время, что во время войны они вносят только смуту в умы общества неуместной критикой. Этим голосам не вняли; и это к счастью, ибо могли получиться как раз иные результаты: представительные учреждения устранены, – значит, боятся критики, есть нечто, что может вызвать отрицательное отношение. И вот – почва для недоверия, опасений и всяких темных тревожных слухов» 85.

Тем не менее сам созыв Думы еще никак не снимал наметившихся между властью и либеральной оппозицией противоречий. На совещании думцев с представителями правительства, прошедшем 25 января (7 февраля) 1915 г., П. Н. Милюков потребовал амнистии, отставки министра внутренних дел Н. А. Маклакова (позиция которого в отношении установления контроля над тратами казенных средств в Земском и Городском союзах вызывала острейшую неприязнь у земцев), ограничения военной цензуры. Присутствовавший на совещании министр воздержался от обязательств, фактически предложив лидеру кадетов обсудить претензии публично, в Думе 86.