Олег Айрапетов - Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1915 год. Апогей

13 (26) октября С. Н. Мясоедовым как специалистом заинтересовалось командование 10-й армии. 13 (26) октября 1914 г. А. П. фон Будберг согласился взять его переводчиком в штаб армии «с возложением затем поручений по разведке». 1 (14) ноября вышел приказ об этом назначении, а 9 (22) ноября подполковник выехал из Петрограда к месту своей новой службы. Следует отметить, что за ним еще следовал шлейф человека В. А. Сухомлинова, а потому его предпочитали не держать собственно в штабе, опасаясь, что военный министр будет слишком хорошо посвящен в подробности повседневной штабной службы. С. Н. Мясоедов был отправлен поближе к фронту, в район Иоганисбурга 25. Конечно, сказывалось и влияние предвоенного скандала. Никто уже и не мог точно вспомнить, в чем, собственно, состояло дело, но в разведывательном отделении армии решили на всякий случай установить за ним наблюдение, которое ничего существенного не обнаружило 26.

С. Н. Мясоедов служил переводчиком при отделении контрразведки и организовывал разведывательную деятельность за линией фронта 27. Среди прочего он старался использовать еще довоенные связи со старообрядцами, жившими в Восточной Пруссии и на границе с ней. Предки этих людей покинули Россию, но в начале XX в. в общинах староверов сохранили язык и этническое самосознание 28. При первых же боях в пограничном районе сталкивавшиеся с ними войска имели возможность убедиться в этом 29. Информационную сеть на территории противника наладить все же не удалось: предвоенные знакомые и партнеры не хотели восстанавливать контакты в условиях, когда за них можно было предстать перед военно-полевым судом. Особенно эффективными оказались налаженные набеги в тыл противника за языком, в которых принимал участие и сам С. Н. Мясоедов, допросы военнопленных и аналитическая обработка полученных данных. Впрочем, ему не всегда сопутствовал успех 30.

Тем не менее служба С. Н. Мясоедова до ареста не вызывала никаких нареканий, наоборот, командование отмечало его вклад в успешность организации войсковой разведки, а также храбрость, проявленную под огнем, когда «он показывал пример и ободрял разведчиков, действовавших против более сильного составом неприятеля» 31. Поначалу версия о его связях с германской разведкой основывалась на фантастических по очевидной лживости показаниях подпоручика 23-го Низовского пехотного полка Якова Павловича Кулаковского, который попал в плен во время окружения армии А. В. Самсонова и решил сотрудничать с германской разведкой 32.

Немцы пошли на вербовку и якобы дали этому младшему офицеру задание подготовить убийство великого князя Николая Николаевича (младшего), уговорить коменданта Новогеоргиевска или одного из его помощников сдать крепость, а потом разжечь антирусские настроения в Польше и на Украине. Для осуществления этих мюнхгаузеновских планов Я. П. Кулаковскому был дан связной в Петрограде, каковым якобы и оказался С. Н. Мясоедов 33. На первичную подготовку всех этих планов Я. П. Кулаковскому, по его словам, было дано четыре недели и определено жалованье 2 тыс. марок в месяц. Получив для переезда в Швецию немецкий паспорт, он выехал в Стокгольм, а 17 (30) декабря 1914 г. прибыл в столицу и обратился в Генеральный штаб с повинной. Начались допросы, которые поначалу вело Петроградское контрразведывательное отделение. Фамилия С. Н. Мясоедова на первых двух допросах не прозвучала 34.

Контрразведывательное отделение с 1910 г. возглавлял В. А. Ерандаков. Это был способный жандармский офицер, имевший, однако, ряд отрицательных служебных и личных качеств, в том числе беспринципность и честолюбие, склонность к провокации и собственному «кланостроительству», будучи сам донским казаком он старался держать в своем отделении земляков 35. В 1911–1912 гг. он соперничал с С. Н. Мясоедовым, хотя внешне поддерживал дружеские с ним отношения, которые в 1915 г. объяснил необходимостью личного за ним наблюдения 36. Работа контрразведки в Петрограде с начала войны вызывала многочисленные нарекания, положение В. А. Ерандакова в начале 1915 г. стало шатким 37, В. А. Сухомлинов также уже не испытывал к нему симпатий, считая его человеком «не вредным», но «не обширного ума» 38. Из всех показаний Я. П. Кулаковского доверие вызвает лишь одно – то, что он заинтересовал немцев рассказами о своих связях с анархистами, к которым якобы принадлежали он и его родственники 39.

Во всяком случае, весьма скудные немецкие источники, проливающие свет на его пребывание в плену, утверждают, что Я. П. Кулаковскому было поручено установить связь с революционерами, собрать информацию о настроении в Петрограде и вернуться 40. Но, очевидно, подобного рода мелочи не вызвали интереса в контрразведке. Возможно, В. А. Ерандаков решил укрепить свое положение и перейти из числа сторонников военного министра в стан главковерха. В таком случае и ему нужно было явиться к новому покровителю не с пустыми руками. Представляется, что именно поэтому «гвоздем» дела при первых допросах, которые вели контрразведчики, вполне естественно должно было стать разоблаченное покушение на Николая Николаевича. Следует отметить, что по мере дальнейшего развития этого дела у военного министра стали нарастать подозрения по отношению к возможному «перебежчику», которые поддерживал и его информатор в Ставке генерал Н. Н. Янушкевич 41. Интересно, что Я. П. Кулаковский вскоре отказался от своих показаний о подготовке покушения, а всю эту историю объяснил своим желанием вызвать интерес у начальника