Пётр Столпянский - Старый Петербург - Адмиралтейский остров - Сад трудящихся

24 августа 1775 года [124] С. П. В., 1775 г., № 70. была произведена отливка статуи. Сарай для отливки был сделан на берегу Невы, недалеко от того места, где лежала уже скала-гром:

Так выразил настроение и пафос современников пиит того времени — Василий Рубан. Стихи эти были напечатаны на особых листочках и раздавались в значительном количестве.

При отливке чуть-чуть не случилось большого несчастия, которое было описано следующим образом в современных известиях :

«Минувшего августа 24 дня г. Фальконет вылил здесь напоследок статую Петра Великого на коне. Литье, как ныне по снятой форме видно, удалось во всем по желанию, кроме местах в двух фута на два вверху. Сия сожалительная неудача произошла через такой случай, коего предвидеть, а, следовательно, ни какою предосторожностью предотвратить возможности вовсе не было, но в рассуждении вылития всего литья, содержащего до 30 футов и самое сие приключение не важно и столь легко и столь же скоро поправлено быть может.

В протчем литие сие можно почесть в числе наилучших, которые только по сие время в статуях происходили, ибо ни на самом портрете (т.-е. статуе, поясним, в скобках), ниже на коне не видно никакой скважины или ноздри ж, но по всей окружности все вышло там чисто и гладко, как бы на воску. Вышеупомянутой же случай столь казался страшен, что опасались дабы все здание, где сие происходило, не занялось пожаром, а, следовательно, и все бы дело не провалилось. В таком страхе все работники с помощниками, оставя свои места, разбежались, один только российский плавильщик Кайлов, сей усердный человек, который управлял плавильнею, остался неподвижен на своем месте и проводил расплавленный металл в форму даже до последних каплей, не теряя ни мало бодрости своей при представляющейся ему опасности жизни. Такою смелостью и усердным поступком сего плавильщика столь был тронут г. Фальконет, что, по окончании дела, бросившись к нему, изо всего сердца его поцеловал, а потом, не предупреждая тем иной милости двора, в знак чувствительной благодарности дарил от себя деньгами».

Хотя, по словам «С.-Петербургских Ведомостей», отливка вполне удалась, Фальконет остался ею недоволен, он спилил верхнюю часть от колен всадника и груди лошади до их головы и снова перелил, теперь уже с успехом в ноябре 1777 года. Таким образом, статуя Петра Великого составная из двух частей, что, впрочем, на памятнике вовсе незаметно. После этого оставалось окончательно отделать статую и отполировать ее. Работа эта была за 20 т. р. поручена часовому мастеру Сандоцу и исполнена в течение 2-х лет.

Фальконет закончил свое задание — больше он не был нужен Екатерине II, и та трогательная дружба, которая будто бы существовала между великою Семирамидою севера и великим художником резко оборвалась, настолько резко, что обиженный художник решил не дожидаться открытия памятника и уехать на родину. «Абшид» — как тогда звали отставку — был дан без затруднения. И здесь характер императрицы Екатерины II проявился полностью: использовав человека, она переставала обращать на него внимание, в ее личных сношениях с людьми никогда не было искренности, правдивости, чувства — Екатерина II постоянно оставалась блестящей актрисою.

«Третьего дня, т.-е. 7 августа 1782 года [125] С. П. В., 1782, стр. 497. , — читаем мы на страницах «С.-Петербургских Ведомостей», — открыт торжественно на Петровской площади монумент государю Петру великому в высочайшем присутствии ее Императорского Величества славноцарствующей великой нашей государыни Екатерины Вторыя, коею сия достовечность воздвигнута сему герою преобразователю России и основателю сей столицы, толико славною преемницею престола и дел его на удивление света ныне процветающих».

Открытие памятника состоялось при громадном стечении народа и в присутствии огромного числа войск. Императрица Екатерина в короне и порфире находилась на балконе сената, который помещался на том же месте, но не в нынешнем здании постройки Росси, а в старинном, трехъэтажном с башнею доме, бывшем Бестужева-Рюмина. Когда по данному императрицею знаку полотняная ограда в виде декораций, изображавших горы и скалы, закрывавшие памятник, упала, государыня, по словам современников, «прослезилась и преклонила голову перед изображением своего великого предшественника».