Пётр Столпянский - Старый Петербург - Адмиралтейский остров - Сад трудящихся

Мысль об устройстве сада появилась в связи с торжеством двухсотлетия со дня рождения Петра Великого, в честь этого двухсотлетия и было решено превратить площадь в сад [132] Изв. Город. Думы, 1871 г., стр. 655, 1873 г., стр. 18 и 1872 г., стр. 679. . Работы начались 3 июля 1872 года [133] Всемирная Иллюстрация, 1872 г., № 184, стр. 22. , а торжественное открытие сада в высочайшем присутствии было 8 июля 1874 года [134] Там же, 1874 г., № 289. , т.-е. устройство сада затянулось на целые два года. Считаем уместным привести текстуально описание открытия сада, и в этом описании выясняются некоторые черточки церемониала «старого доброго времени», как любили прежде выражаться. Царя притягивали и к таким мелочным явлениям, как открытие сада, и здесь он должен был фигурировать как действующее лицо, — так думали популяризировать идею самодержавия. Вот это описание, как оно было помещено на столбцах официоза того времени:

«8 июля 1874 года последовало в С.-Петербурге торжественное открытие сада на Адмиралтейской площади. В 10 час. утра был отслужен духовенством Адмиралтейской домовой церкви молебен с водоосвящением. С 11 часов участвовавшие в устройстве сада с их семействами, некоторые члены городской управы и немногочисленная публика, допущенная за решетку сада но особым билетам, а также громадное количество публики, окружившей сад, с нетерпением стали ожидать прибытия государя императора. В 11 1/ 2часов к воротам сада, что против Гороховой и главных ворот Адмиралтейства, изволил подъехать его величество. Его величество с его императорским высочеством генерал-адмиралом изволил пройти до газона, находящегося против северного портала Исаакиевского собора, где были приготовлены для посадки молодые дубки. Здесь государь император собственноручно изволил посадить одно дубовое деревцо, другое было посажено великим князем Константином Николаевичем. Затем его величество изволил подняться на холм, насыпанный близ набережной Невы, между Адмиралтейством и памятником Петру Великому, откуда бросил взгляд на общий вид нового сада и, пройдя потом к воротам сада, находящимся против сената, изволил сесть в коляску и отправиться к пристани императорских яхт у Николаевского моста для следования в Кронштадт. Вслед за отъездом августейших особ генерал-адъютант Грейг объявил присутствующим, что государь император, снисходя на ходатайство императорского российского общества садоводства, всемилостивейше соизволил назвать вновь устроенный сад августейшим именем своим. Поэтому сад будет называться «Александровским». Работы по устройству Александровского сада начались в июле 1872 года, и ровно в два года пустынная площадь превратилась в зеленеющий и цветущий сад под просвещенным руководством президента российского общества садоводства генерал-адъютанта Грейга, любителем и знатоком ботаники; работы были производимы главным ботаником императорского ботанического сада, действительным статским советником Регелем, служащим при том же саде г. Бергманом и садоводом Гедевигом (русский сад в русской столице разводили Грейг, Регель, Бергман, Гедевиг — четыре немца). Работы по устройству сада, как-то: снятие мостовой, насыпка земли, которой употреблено до 3,600 кубов, посадка деревьев, кустарников и пр., всего до 4,000 растений, устройство газонов, дорожек, решетки — все эти работы стоили всего около 90.000 р. В саду, впоследствие устроены будут два фонтана, один близ главного входа (этот устроили в 1876 году) и другой близ памятника Петру Великому (только предполагался и не был устроен). Во вновь открытом Александровском саду сделано весьма удачное нововведение. Большинство растений снабжено табличками с названиями растений на русском и латинском языках. Это нововведение будет иметь образовательное значение. До сих пор оно не применялось еще к общественным садам, непредназначенным для научной цели. Кроме того, на холме, близ памятника Петру I, собрана весьма интересная коллекция альпийских (горных) растений, снабженных тоже надписями. Вид сада чрезвычайно изящен; газоны и клумбы разбиты с большим вкусом, дорожки прорезаны очень красиво, решетка легка и при всей своей простоте имеет прекрасный вид».

Так официально сообщалось об открытии сада. Особенно интересно место, где говорится, что Александр 11 «соизволил» назвать вновь устроенный сад своим именем — никакой ложной скромности не проявил самодержец России, он только «снизошел» до этого поступка. Конечно, официальные похвалы саду были только официальны, на самом деле сад, когда он разросся, скрыл совсем фасад Адмиралтейства, затем он съел, если так можно выразиться, Сенатскую площадь, грандиозное впечатление от домов Сената и Синода с аркою на Галерную улицу сразу уменьшилось, эти здания, как и само Адмиралтейство, очень проиграли от деревьев, другое дело, если бы был разбит газон с низко растущими кустарниками. «Образовательного значения» — от снабжения деревьев и растений ярлыками с российским и латинским названием — сад тоже не имел: ярлыки очень скоро позатерялись и не возобновлялись, хотя кое-где они, кажется, уцелели и до нашего времени, горка с ее альпийскими растениями, конечно, была только пародией на альпийскую флору, ибо во всей горке было всего-на всего едва ли 10 сажен высоты. В 1883 году был поднят вопрос об украшении Александровского сада бюстами писателей [136] Художественные Новости, 1883 г., стр. 492. , и вот около фонтана и в некоторых других местах сада были воздвигнуты миниатюрные бюсты: Гоголя, Жуковского, Лермонтова, Глинки, а затем воздвигли памятник путешественнику Пржевальскому, причем допустили вопиющую скульптурную безграмотность — соединение в одном памятнике различных масштабов: бюст путешественника в увеличенном масштабе, верблюд в несколько уменьшенном и винтовка в натуральном масштабе и в результате, конечно, появился не памятник, а какая-то «какофония», которой, как и должно было ожидать, восторгались в былое время. Бюсты же писателей слишком микроскопичны, и почему нужно было окружить ими Фонтан, конечно, никто не может объяснить, самое подходящее объяснение будет российское словечко: «так». Следует обратить внимание на сравнительно большой павильон между бывшим бульваром и памятником Петру. Павильон этот устроен в русском стиле на относительно значительной площадке и должен был служить «детским уголком». Тут предполагалось устроить что-то вроде детского сада, но, как и должно ожидать, дальше предположений и проектов дело не пошло.