Александр Голубев - «Если мир обрушится на нашу Республику» - Советское общество и внешняя угроза в 1920-1940-е гг.

Подписание советско-германского договора о ненападении 1939 г. было встречено со смешанными чувствами. Казалось, что угроза войны отодвинулась. С другой стороны, многие, как сформулировал в беседе с товарищами по работе ленинградский слесарь А. Федоров, понимали, что «договор между СССР и Германией для последней ничего не значит. Она заключила его, чтобы использовать известный промежуток времени и прибрать к рукам Францию, Англию и Польшу, а затем уже напасть на СССР» {517} 517 Иванов В. А. Указ. соч. С. 244. .

Важно подчеркнуть, что в массовом сознании Советский Союз и в эти годы, как правило, выступал обороняющейся стороной. Изменение настроений на самом верху привело к тому, что летом 1941 г. заговорили о необходимости изменения пропаганды, придания ей «наступательного характера». Готовилась очередная кампания, однако развернуть ее попросту не успели {518} 518 Подробнее см.: Невежин В. А. Синдром наступательной войны… Он же. «Если завтра в поход…» Подготовка к войне и идеологическая пропаганда в 30–40-х годах. М., 2007. .

Война, которую ждали, которая порой описывалась в пропаганде и представлялась во всех подробностях в массовом сознании, оказалась совсем не такой.

Многие предвоенные иллюзии — о наступательном характере войны «малой кровью и на чужой территории», о революционном взрыве на Западе, свойственные прежде всего молодому поколению, оказались ложными. Более скептическое отношение к этим вопросам поколения старшего оказалось и более реалистическим. 22 июня 1941 г. все рассуждения о предстоящей войне потеряли смысл, предвоенная эпоха кончилась, началась Великая Отечественная война.

Среди самых устойчивых внешнеполитических стереотипов, характерных для разных культур и эпох, конкретное содержание которых, тем не менее, может меняться самым неожиданным образом, — образ врага {519} 519 О формировании и функционировании «образа врага» в российском обществе первой половины XX в. см. работы Е. С. Сенявской: «Образ врага» в сознании участников первой мировой войны // Россия и Европа в XIX–XX веках. Проблемы взаимовосприятия народов, социумов, культур. М., 1996. С. 75–85; Она же. Человек на войне. Историко-психологические очерки. М., 1997. С. 36–75; и др. Итоги многолетних исследований она недавно подвела в фундаментальной монографии «Противники России в войнах XX века. Эволюция «образа врага» в сознании армии и общества» (М., 2006). См. также: Россия и Запад. Формирование внешнеполитических стереотипов в сознании российского общества первой половины XX века. М., 1998. С. 235–274; Фатеев А. П. Образ врага в советской пропаганде. 1945–1954 гг. М., 1999; и др. и образ союзника {520} 520 Об образе союзника см.: Голубев А. В. «Царь Китаю не верит…» Союзники в представлении российского общества 1914–1945 гг. // Россия и мир глазами друг друга: из истории взаимовосприятия. Вып. 1. М., 2000. С. 261–293; Он же. Антигитлеровская коалиция глазами советского общества (1941–1945 гг. ) // Военно-историческая антропология. Ежегодник, 2002. Предмет, задачи, перспективы развития. М., 2002. С. 334–345; Он же. Советское общество и «образ союзника» в годы Второй мировой войны // Социальная история. Ежегодник. 2001–2002. М., 2004. С. 126–146; Колдомасов и. О. Эволюция образа союзника в советском обществе военных лет: от катастрофы к «великому перелому» // Проблемы российской истории. Вып. 7. Магнитогорск, 2006. С. 335–358; Наринский М. М., Поздеева Л. В. Взаимные представления: Имиджи, идеалы, иллюзии// Союзники в войне 1941–1945. М., 1995. С. 326–347; Сенявская Е. С. От временных союзов к военно-политическому противостоянию: динамика восприятия Англии, Франции и США в российском и советском общественном сознании первой половины XX века // Проблемы российской истории. Вып. 6. Магнитогорск, 2006. С. 318–347; и др. .

В течение XX в. Россия дважды в ходе двух мировых войн выступала в качестве участника могущественной коалиции, и «образ союзника» как в годы войны, так и в межвоенный период играл в сознании российского общества важную роль, в том числе при решении внутриполитических проблем.

Для мифологизированного сознания внешний мир представляет собой «темную», или, в лучшем случае, «серую» зону, т. е. область повышенной опасности, враждебную или недоброжелательную по отношению к человеку, где все иное и все неустойчиво {521} 521 См. об этом: Элиаде М. Космос и история. М., 1987. . И, следовательно, союзник, также принадлежащий к миру за пределами освоенной территории (т. е. внешнему миру), воспринимается как нечто неустойчивое, сомнительное, потенциально враждебное. Подобное отношение к союзникам фиксируется не только в годы Великой Отечественной войны, но и на других этапах русской (и не только русской) истории.