Коллектив авторов - Польша и Россия в первой трети XIX века

Калишское тайное общество государственных служащих было названо в рапорте «Полонией». Так же именовалось сообщество польских студентов в прусских университетах. Еще в 1821 г. Новосильцев писал царю о «ненависти к законности, стремлении к свержению существующего порядка» как об общих чертах вроцлавской «Полонии» и немецких буршеншафтов «Боруссии» и «Аримании». Все они, по мнению Новосильцева, «генерально и универсально» используя идею суверенитета народа, преследовали внутренние национальные цели: в частности, члены «Полонии» во Вроцлаве хотели объединить всю территорию бывшей Речи Посполитой. Патриотический характер организации подтверждался и расследованием деятельности берлинской «Полонии»: она «занималась политическими предметами», ставила задачу «распространить национальный дух и поддерживать честь поляков за границей». От лозунга «сохранения национального чувства» организация переходила к более радикальным целям: «разорвать путы рабства и восстановить независимое отечество», «спешить отчизне на помощь». Члены «Полонии» узнавали друг друга по перстням с буквами «W» и «О» (означавшими лозунг «Вольность и Отчизна»), а затем патриотическим паролем стали имена Игнация Потоцкого, Гуго Коллонтая и Тадеуша Костюшко 60.

Поскольку постоянные связи с Королевством Польским имели молодые поляки, обучавшиеся как в австрийских, так и в прусских университетах, царская администрация считала необходимым сотрудничество в области политического сыска не только с Австрией, но и с Пруссией. В 1822 г. в Берлин были посланы документы, касавшиеся «происков» студентов прусских университетов, в которых могли быть замешаны и студенты из Королевства. Российская сторона обменивалась с прусской материалами об опасных тенденциях деятельности тайных обществ, о подозрительном характере ритуала, принятого их членами, и т. и. В том же 1822 г. королевский прокурор в Берлине получил мнение Варшавы об обществе, обозначенном литерами «П» и «К». Указывалось, что хотя нет прямых доказательств его политических намерений, но оно могло являться ветвью всемирного сообщества, имеющего целью свергнуть все существующие правительства. Отмечалось сходство устава «П» и «К» с уставом немецкого общества Minewallen, что могло дать след для выяснения, утвердилось ли «П» и «К» в Берлине или его отдельные члены связаны с кем-то, кто дает организации руководящие указания 61.

Правительства держав, разделивших Польшу, прежде всего ощущали опасность патриотических тенденций тайных обществ. Их члены давали клятву «всецело посвятить себя родине», пели патриотические песни, отмечали памятные события национальной истории, читали литературу, отвечающую задаче «укрепления духа». «Воззвание польских буршей» апеллировало к высоким целям и гражданским чувствам во имя счастья человечества и отчизны. Польские бурши отвергали обвинения в политическом фанатизме как клевету деспотизма, который пользуется невежеством и боится просвещения. Подчеркивалось, что его усилия тщетны перед лицом «духа времени», и пример тому – Испания, ценой жертв ставшая свободной 62.

В 1821 г. польские бурши пытались протестовать против арестов варшавских и краковских студентов. Это стало солидарной акцией польских буршеншафтов, объединенных в Лигу, избиравших общего маршалка, а также представителей для связи и принятия совместных решений. В активности молодежи Новосильцев увидел угрозу. Он отметил, что буршеншафты, или этерии, переродились в стремящиеся к изменению государственного строя тайные политические общества, чей катехизис становится обязательным для всех студентов, делает их фанатичными борцами за торжество своей партии; если не поставить преграду, подчеркивал Новосильцев, стихия захлестнет молодое поколение, распространится в массах и поглотит идеи, на которых зиждется современный порядок, вооружив тех, кто провозгласил борьбу против деспотизма и тирании 63.

Такой характер буршеншафтов вызывал у российских властей тревогу. Были проведены аресты, Новосильцев требовал суда над студентами, предлагая царю распространить на них действие закона о государственных преступлениях, а для этого самовластно внести соответствующие изменения в Конституцию Королевства Польского. Он считал «абсолютно необходимым» увеличить численность полиции в Варшаве и принять строгие меры 64. Основания для тревоги давали не столько открытые выступления молодежи, сколько обнаруженные при обысках и арестах документы – уставы организаций, воззвания, письма, стихи и песни. Членам обществ по уставу запрещалось держать у себя списки стихов и песен, исполнять их в присутствии непосвященных, но при организациях существовали песенники, составлявшиеся по инициативе рядовых членов и утвержденные руководителями, которые решали, когда и что петь. Характерным был найденный полицией у студента И. Хшановского песенник «Полонии», датированный 1820 годом. Он открывался цитатой из сочинения Ж.-Ж. Руссо «О польском правительстве»: «Поляки! Если уж не сумели вы помешать тому, что сожрали вас соседи, старайтесь по крайней мере, чтобы не смогли вас переварить» 65.