Олег Кен - Западное приграничье. Политбюро ЦК ВКП(б) и отношения СССР с западными соседними государствами, 1928–1934

Воспользовавшись тем, что К. Ванек занемог, руководитель миссии отправил его в отпуск на родину, тогда как НКИД незамедлительно исключил первого секретаря из списка членов дипломатического корпуса в Москве («требование НКИД об отъезде сотрудника миссии удовлетворено», поспешило известить ТАСС) [937]. В начале января МИД Чехословакии, после разъяснений Ванека относительно действительного характера его отношений с Годицким, опубликовало заявление, в котором, на основе проведенного им разбирательства, обвинения против Ванека признавались безосновательными [938].

В Праге господствовало представление о том, что «дело Ванека» сфабриковано слишком грубо, чтобы предназначаться для внешнего потребления и, скорее всего, порождено потребностями пропаганды внутри страны для демонстрации решимости Советского правительства поддерживать мирные отношения с зарубежным миром, несмотря на его непрекращающиеся бесчестные усилия в отношении СССР.

При этом руководство МИД втайне отдавало должное умелому выбору К. Ванека на роль «козла отпущения». Заинтересованность Чехословакии в сохранении миссии в Москве и развитии коммерческих отношений с Россией сводила к минимуму риск ответных санкций с ее стороны. Первый секретарь миссии, как бывший член Чехословацкого легиона в России, был вполне убедителен в роли ярого врага советского строя. Вопреки принятому среди иностранных дипломатов обычаю, Ванек много и свободно общался с местными жителями и не считал нужным воздерживаться от московских ночных развлечений. Кроме того, «на протяжении нескольких лет он проводил закупки мебели и антиквариата как для себя, так и для своих коллег в Праге. Известно, что д-р Бенеш приобрел через него мебель и ценные предметы и, говорят, когда завершится реконструкция Чернинского дворца, в котором разместится Министерство иностранных дел, он окажется оснащен приобретениями Ванека» [939].

Наряду с вероятными внутриполитическими мотивами, «дело Ванека» было ориентировано на решение текущих задач СССР на Дальнем Востоке. В конце 1931 г. – начале 1932 г. СССР всеми силами демонстрировал стремление избежать конфликта с Японией. «В связи с событиями в Манчжурии разоблачена в нашей и в иностранной печати… уже не одна провокационная попытка втянуть СССР в войны», тем более, что «многие организаторы прежних военных интервенций против СССР еще живы и действуют», объявил В.М. Молотов 24 декабря [940], и сообщения о Гайде и Ванеке являлись наглядными иллюстрациями к этому тезису. Неделей позже Литвинов предложил прибывшему в Москву министру Иосизаве заключить советско-японский пакт о ненападении.

«Дело Ванека» имело и среднеевропейский подтекст. На рубеже 1931–1932 гг. советское руководство развило интенсивную деятельность по нейтрализации возражений Германии против основных условий советско-польского договора о ненападении. В середине декабря, в ходе беседы с писателем Э. Людвигом, Сталин заверил, что пакт с Польшей не означает ни признания незыблемости восточных границ Германии, ни ослабления заинтересованности СССР в сотрудничестве с нею [941]. Сближение с Польшей актуализировало задачу нормализации отношений СССР с другой восточноевропейской союзницей Франции – Чехословакией. «Польша=Франция, Франция=Чехословакия, Чехословакия=Ванек», – объяснял английскому дипломату советский чиновник [942].

С точки зрения чехословацкой миссии, акция против нее была вдохновлена желанием Москвы продемонстрировать свою латентную поддержку германского ревизионизма; официальные заявления о «чехословацком сотрудничестве против СССР» советник миссии рассматривал как успех немцев, которые «умышленно стремятся восстановить СССР против Чехословакии» [943].

Развитие советско-чехословацкого конфликта по поводу «дела Ванека» в последующем трижды рассматривалось Политбюро. На заседании 8 января 1932 г. одним из первых был рассмотрен вопрос «О сообщении в печати 1) О Хироте; 2) О Ванеке (т.т. Сталин, Литвинов)». Литвинову было поручено «составить проект сообщения в печати» «о Ванеке» [944]. Публикации на этот счет в советской прессе не появилось; с последних дней декабря 1931 г.: «дело Ванека» исчезло с ее страниц. Вызванный им дипломатический конфликт продолжался еще несколько месяцев [945].

8 января 1932 г.

Опросом членов Политбюро

120/82. – О Совпольторге (т. Розенгольц).

а) Разрешить Наркомвнешторгу продлить действие договора по «Совпольторгу» на дальнейшие три года.