Дмитрий Волкогонов: Триумф и трагедия, Политический портрет И В Сталина (Книга 2)

Сталин, безрассудно торопя время ("мы отстали на сто лет, должны их пробежать за десять лет"), был готов уничтожать миллионы людей, чтобы "выполнить досрочно" план коллективизации, считал естественным повергнуть в небытие тысячи своих товарищей-партийцев, чтобы достигнуть в "кратчайшие сроки" полного единодушия. Сталин, похоже, верил в абсолюты, в свою способность "осчастливить" миллионы будущих сограждан путем бесчисленных преступлений сегодня. Его политика "творения будущего", какими бы благими намерениями она ни камуфлировалась, глубоко ущербна. Для ее реализации Сталин считал допустимым уже сегодня распоряжаться будущим миллионов своих сограждан. Вот выдержки из одного документа, посвященного реализации решений, принятых Сталиным ранее.

"МВД докладывает, что по состоянию на 1 января 1950 года на учете состоит 2572829 выселенцев и спецпереселенцев (вместе с членами семей). В Казахстане 894432 человека, остальные, примерно поровну, распределены и размещены в Средней Азии, на Урале, и в Сибири. 278636 семей имеют собственные дома; 625 407 семей имеют свои огороды и домашний скот. В 1949 году 1932 выселенца осуждены Особым Совещанием за побеги с мест размещения на 20 лет каторги каждый. В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета от 26 ноября 1948 года все эти люди расселены в местах поселения навечно..." Расселены "навечно"... Такая фатальная обреченность и... социализм? Словно в далекие царские времена: ссылка, каторга, безвестье. Правда, масштабы несравнимы. Видимо, прав Бердяев (вернусь еще раз к нему), заявивший в своей работе "Духи русской революции", что "нет народа, в котором соединялись бы столь разные возрасты, который совмещал бы XX век с XIV веком, как русский народ". Но средневековую жестокость привнес в XX век не народ, а Сталин. Печальному опыту истории, который мы олицетворяем со Сталиным, противостоят деяния и дух народа, пытавшегося отторгнуть сталинизм. Более всего эта тенденция просматривается при внимательном анализе жизни всех слоев советского общества.

И сейчас есть люди, которые продолжают говорить: "Мы шли в бой со словами: "За Родину, за Сталина!", "Разве можно отрицать, что люди его любили?". Нет, отрицать нельзя. Люди действительно его любили. Но он не любил их! Более того, он коварно обманул миллионы, отождествив себя с социализмом. Вера в социализм была автоматически перенесена и нужно признать, что недруги Сталина и сталинизма заметили и сказали об этом раньше, чем большевики. Еще в 1932 году в Париже вышла книжка Александрова "Диктатор ли Сталин?", в которой делалась попытка ответить на вопрос о природе сталинизма и характере государственной власти деспота. Сталин, писал автор, "не захватил в свои руки власть, а корону-лидерство-преподнес ему созданный им железный, преданный ему аппарат во главе группы видных новых вождей партии, во всем согласных с ним". В этой связи подчеркну: партия не может снять с себя ответственности за прошлое, связанное со Сталиным. Догматизм . и бюрократию породили не только государство и общество, но и их институты.

Сталин всегда верил в силу государственной машины и подозрительно взирал на малейшие проявления общественной самостоятельности. Любая попытка создания самой безобидной самодеятельной общественной организации, непредусмотренной инструкциями аппарата, расценивалась им как враждебное деяние. Сталин смог соединить единовластие и социализм. Правда, от этого социализм стал по сути абсолютистским.

Был ли Сталин большевистским партийным лидером? И этот вопрос ставит не автор, а время. Я бы сказал так: Сталин не мог быть лидером большевистской партии. Об этом прямо заявил Ленин в своем письме с предложением переместить генсека. Съезд партии не внял предостережению вождя и проявил беспечность. Однако Сталин сделал для себя важные выводы. Главный из них - генсек начал процесс изменений в самой партии, и по сути к концу 20-х годов это была уже партия, во многом отличная от ленинской. Сталин стал лидером другой партии. В чем выразились эти изменения? Прежде всего в составе партии. Если бросить глубокий ретроспективный взгляд на историю партии, то она предстает как история борьбы различных групп, как тогда говорили, "фракций", "уклонов", "оппозиций". Думаю, что разномыслие и раньше и потом излишне драматизировалось. Борьба за единство в значительной мере была борьбой за однодумство. Для этого в партии были нужны чиновники духа, ранжированные функционеры. Невозможность свободно высказать свое мнение и одновременно готовность бороться за исполнение принятого решения поставили революционную партию перед угрозой перерождения. Возникла номенклатура, утвердилось абсолютное право ЦК (так прикрывалась часто воля Сталина), демократический централизм переродился в Централизм бюрократический. В этих условиях партия действительно превращалась в монолит. Но что это означало? Огромный социальный, политический вес, с одной стороны, и минимальный творческий потенциал - с другой. Ленин в своих письмах Молотову в марте 1922 года выражал беспокойство в связи с разбуханием партии, настаивал на ужесточении приема в члены партии: "Если у нас имеется в партии 300-400 тысяч членов, то и это количество чрезмерно, ибо решительно все данные указывают на недостаточно подготовленный уровень теперешних членов партии" .