Сергей Кремлев - Ленин. Спаситель и создатель

Вряд ли здесь надо что-то особо комментировать – годы эмиграции расшатали нервишки у всех… Пожалуй, надо лишь пояснить, что фраза о «японцах» не означает, что Ленин кроме немцев решил продаться ещё и японцам (которые, к слову, в Первую мировую войну воевали на стороне Антанты)… «Японцами» в своей среде называли Георгия Пятакова и Евгению Бош, потому что они эмигрировали в США через Японию.

Возникали новые проблемы и в далёкой, недоступной для Ленина России… Нелегальные связи с ней были непрочными, легальные – сложными из-за цензуры. Источником информации были, в основном, русские и иностранные газеты… И в целом новости, извлекаемые из них, не очень-то радовали.

Так, в Государственной Думе социал-демократическая фракция сохранилась в лице группы меньшевика Чхеидзе. Но лучше бы она не сохранилась…

Сказать, что в 1916 году Чхеидзе и остальные находились на другом от Ленина полюсе, значит – погрешить против точности. Положительный и отрицательный полюса соединяют, всё же, силовые линии, а большевика Ленина и его оппонентов-меньшевиков не соединяло уже ничто. И правда была в том, что к началу 1917 года сформировались две непримиримые группы, непримиримые прежде всего на уровне их лидеров.

Одна – во главе с Лениным, большевистская. Здесь лидер был очевиден – даже стоящий рядом с Лениным Зиновьев «тянул» не более чем на соратника.

Другая – меньшевистская группа, одного ярко выраженного вождя не имела, и её лидерами были Мартов, Потресов и Чхеидзе…

Между ними, а точнее – якобы между ними, стоял «нефракционный» «межрайонный» Троцкий…

В статье «Фракция Чхеидзе и её роль» Ленин в трёх заключительных абзацах объединил сразу всех:

«Припомните полемику Троцкого и Мартова в „Нашем Слове“ (парижская газета Троцкого. – С.К .) перед выходом последнего из редакции. Мартов упрекал Троцкого, что он до сих пор не знает, пойдёт ли он в решительный момент за Каутским. Троцкий говорил Мартову, что его (то есть, Мартова. – С.К .) роль есть роль „наживки“, „приманки“ революционных рабочих к оппортунистической и шовинистской партии Потресовых, затем ОК и т. д.

Оба спорившие повторяли наши доводы. И оба были правы.

Как ни прячут правду о Чхеидзе и К 0, она пробивается наружу. Роль Чхеидзе – заключать компромиссы с Потресовыми, прикрывая почти „левыми“ словами оппортунистическую и шовинистскую политику. А роль Мартова – обелять Чхеидзе» [692].

Примерно в то же время в открытом письме французскому социалисту Борису Суварину, стороннику Троцкого, Ленин писал:

«А Троцкий? Порвав с партией Мартова он продолжает упрекать нас в том, что мы раскольники. Он понемногу двигается влево, но он не говорит нам окончательно, желает ли он единства или раскола по отношению к фракции Чхеидзе. Если завтра наступит мир, у нас послезавтра будут выборы в новую Думу. И немедленно перед нами встаёт вопрос, идём ли мы вместе с Чхеидзе, или против него. Мы против этого союза. Мартов – за. А Троцкий? Неизвестно…» [693]

Во-первых, из всего этого видно, что соглашатели в России тогда пользовались в массах серьёзным влиянием – ведь только меньшевики имели легальный выход на массы. Во-вторых, как видим, в случае окончания войны Ленин был готов вести дело не к немедленному вооружённому восстанию, а к активизации думской деятельности!

И был, конечно, прав…

Быстрый мир – а Россия нуждалась в нём больше, чем другие участницы войны – сохранял бы царизм в том или ином виде, пусть даже в виде конституционной монархии, и революционная ситуация вряд ли наступила бы.

В результате ничего не оставалось бы, как восстанавливать влияние большевиков в массах при помощи выборов и думской трибуны. Иными словами, не политика Ленина обостряла и радикализировала ситуацию в России, а политика самого Николая и царизма.

Но в 1916 году внутренняя ситуация в России ещё не предвещала однозначно быстрых перемен, хотя некие признаки были для царизма и угрожающими. Если в 1915 году в России бастовало полмиллиона человек, то в 1916 году число забастовщиков возросло до миллиона.

В то же время усилилось и сотрудничество лидеров меньшевиков и эсеров с имущими в целях удержания рабочих в рамках экономических требований, ограничиваемых, к тому же, условиями «войны за Отечество». Появился и канал «сотрудничества» «рабочей аристократии» и «рабочих вождей» с капиталом – военно-промышленные комитеты с «рабочими группами».

Военно-промышленные комитеты (ВПК), образованные в конце мая 1915 года 9-м Всероссийским съездом представителей торговли и промышленности имели троякую цель: 1) мобилизовать промышленность на нужды войны при получении максимальной прибыли; 2) добиться политических уступок от царского правительства при сотрудничестве с ним; 3) нейтрализовать и «приручить» рабочее движение.