Ярослав Питерский - Мятежный август

В «телевизорах», как ласково, называют сами милиционеры, небольшие камеры для задержанных, обычно находится контингент, различного калибра. Здесь можно увидеть интеллигентного доктора, который, напившись, на каком ни будь юбилее, начал приставать к прохожим, орать и мочится в фонтан, а затем бегать босиком по улице. Можно увидеть совсем опустившегося бродягу, от которого смердит ароматом за пять метров и которого можно использовать в бою как наступательное химическое отравляющее оружие в третьей мировой войне. Можно увидеть вульгарную девицу, которая обычно орет благим матом, костерит всех подряд трехэтажными нелитературными выражениями. Можно увидеть и блатного золотозубого молодчика, который развлекался в общественной бане, с этой самой вульгарной девицей. В общем, спектр обитателей телевизоров очень широк. Он четко отражал все слои нашего общества «образца 1991-го года».

На этот раз посетителей в телевизорах было не много. Двое бродяг, которых нужно было доставить в «приемник распределитель» и один семейный скандалист категорию таких нарушителей работники дежурки, почему-то называли «кухонными боксерами».

Сержант Тяпков принял дежурство у старшины Шивякова. Настроение у Тяпкова как всегда в начале дежурства было скверное. Он представлял, что ему сейчас придется развозить бомжей и «кухонных боксеров» по приемникам – распределителям и народным судам. А если не дай бог, на территории района обнаружатся трупы, то вообще дело труба! Ведь должность второго помощника дежурного по отделу предусматривает сопровождение этих самых трупов до морга. Также в обязанности помощника дежурного входит оформление всех доставленных и прочая грязная и рутинная работа. В общем, скверная эта должность.

Тяпков вдруг заметил, что его непосредственный начальник оперативный дежурный капитан Малахов, как-то странно себя ведет. Обычно Малахов подолгу копался в документах, перечитывая каждую бумажку, пересчитывал в оружейке не только пистолеты, но и боеприпасы. За это его недолюбливали остальные оперативные дежурные. Но сегодня все было иначе.

Вообще-то капитан милиции Андрей Малахов был человек исполнительный. Маленький и худой внешне, он был решительным и волевым по натуре. Замечаний по службе не имел, был сдержан в поступках и никогда не высказывал напрямую свое мнение начальству. Андрей, правда считал, что его «не ценят». Третий год Малахову задерживали звание майора, поэтому где-то в глубине души он презирал в себе эту проклятую исполнительность, заставлявшую подчинятся людям, как он считал, гораздо менее умным, чем он. Часто сидя на длинных и скучных планерках, где обычно разыгрывалась целая пьеса для драмтеатра, Малахов замечал, что это больше и больше начинает его раздражать. Ему становилось противно, когда начальник отдела, развалившись за столом в кресле, как среднеазиатский бай, по очереди отчитывал подчиненных как нашкодивших школяров!

Сегодня Малахов понял, что день особенный. Начальник отдела впервые никого не ругал. Сидя в кресле мрачнее тучи, шеф постоянно посматривал на телефон прямой связи с генералом. Но бездушный красный аппарат упорно молчал. Это тягостное молчание порождало тревожную неопределенность в душе у всех присутствующих на планерке.

Малахов догадался, что паника царила в голове не только у начальника отдела, но и там, в большом сером доме название которому «Главное Управление Внутренних Дел». Андрея решил, что если он упустит момент, то упустит его навсегда! А такое дается только раз в жизни! И Малахов отважился на авантюру, которая по его предположениям, должна была стать решающей в карьере!

«Только надо склонить, кого ни будь на свою сторону, а там можно и разработать план действий» – думал он.

Малахов медленно обвел взглядом весь свой дежурный наряд, поочередно разбирая в уме характер и кандидатуру каждого. В первую очередь он обратил внимание на оперов. Один из них Сергей Зайцев, недавно закончивший среднюю школу милиции, горячий «сорви – голова» парень. Сергей был сторонник демократических перемен, бунтарь по натуре.

«Этот свой» – решил Малахов.

Вторым опером в сегодняшний наряд заступил опытный Виктор Серов. С ним было сложнее, коммунист со стажем мог спутать все карты. Но надежда на Серова все-таки была. Виктор хоть и формально, будучи членом партии, не мог терпеть все партийное, хотя и регулярно сдавал взносы и ходил на собрания. Правда, после которых он в курилке рассказывал пошлые анекдоты о членах политбюро КПСС. С началом перестройки, Серов как опытный и рассудительный человек партийный билет не сжег и не выкинул как другие, а аккуратно припрятал. Это был хитрый лис.