Он фантазировал, как заживет на земле «обетованной». Рассказывал о личной вилле и большом «Кадиллаке». Сначала ему верили, но потом стали понимать, что все это красивая сказка и просто делали вид, что верят.
И вот впервые, за восемь лет его сказку растоптали! Толик не знал, что ответить. Он, хотел было нагрубить, обозвать Редькина «ментовской харей» и «сволочью», но потом передумал. Толик справедливо решил, что визы все равно не будет, а Редькин пригодится ему, если он попадет в милицию. Поэтому, помолчав, Толик залпом выпил налитую в стакан водку. За ним выпил и Игорь.
Пиво уже сделало свое дело. Голова не гудела, а наоборот, чувствовалось легкость. Водка же должна была усугубить.
– Нет, все равно я молчать больше не буду! Пусть меня лучше на Колыму! – Редькин, шарахнул по столу кулаком, отчего стаканы, подпрыгнув, повалились на бок.
Колбаса, куски которой Цаплин сложил в стопочку, рассыпалась как карточный домик. Толик и хозяин с опаской молчали.
– Надо организовать сопротивление! Тем более доступ к оружию есть! С мужиками проговорить! Не может быть, чтобы никто не согласился!
Толик судорожно сглотнул слюну. Но она упорно не хотела скатываться по пищеводу и словно вторя Редькину, рвалась наружу. Прервал молчание Цаплин. Он уже здорово охмелел.
– Молодец Редя! Я всегда знал, что ты настоящий мужик! Я с тобой! Мне все равно не чего терять! Только пушку мне дай и команду!
Толик, с еще более сильным ощущением опасности, понял, что если день начался с такого похмелья, во второй половине веселее не станет.
– Так что делать то? – он, словно с надеждой на апелляцию, приговоренного к расстрелу, уставился на них.
Редькин вновь шарахнул по столу кулаком:
– Отдел захватывать надо! Сейчас допьем и пойдем! Но прежде разработаем план захвата. В общем, так я захожу первым, мало ли, чего приперся! Никто не заподозрит. Главное дежурного вырубить и захватить ключи от оружейки! Это, в сущности не сложно! Сегодня Малахов заступил. А он осел вислоухий! Я его с одного удара вырублю! Вы же в это время стоите возле входа, наверняка дверь, открытая будет, жарища такая! Затем мы втроем запираемся в оружейке, но перед этим пока я с Малаховым возиться буду, открываете обе камеры для задержанных! Там человек шесть осталось, пусть бегут! Чем черт не шутит, глядишь, кто ни будь с нами! Узники совести как никак! – угрюмо пошутил Редькин.
Толик грустнел с каждой секундой. Он выпил очередную порцию водки. Но хмель, не брал, напротив, он куда-то улетучивался со скоростью реактивного самолета, оставляя кондиционный след в виде дрожжи в руках. Редькин с уверенностью воина Александра Македонского продолжал дальше, заглотив перед этим тоже порцию водки:
– Там мегафоны есть дежурные, начнем кричать политические лозунги! Только не матом, матом нельзя не так поймут. Будем кричать, чтобы Горбача вернули! Ельцин, в конце концов наш законный президент! И мы его поддерживаем! Тут, конечно шум гам поднимется! Но нам это и надо! Кто ни будь, все равно клюнет и поддержит нас! Долго, мы конечно не продержимся! Но все равно акция полезная! Вот увидите, слухи до самой Москвы дойдут! Если нас омон при штурме не положит, а он специально это сделать может, то мы превратимся в настоящих политических героев, попытавшихся бороться за демократию! Нами гордиться будут! В камере нас конечно под пресс пустят, ну да и черт с ним! Для себя я все уже решил! Хватит уже! Лучше муки, смерть или свобода! – Редькин закончил свою речь на повышенных тонах.
Игорь смотрел на него, как смотрел в свое время рядовой делегат съезда на товарища Сталина. Еще бы немного и он взорвался бы аплодисментами. Но Игорь лишь жадно затянулся сигаретой, при этом пепел слетел на его штаны.
– Редя, ты мужик! – тихо проговорил он.
Толик же готов был в эту минуту раствориться в прокуренном воздухе кухни. Но, это, к сожалению, для него не происходило. Показаться же трусом ему не тоже хотелось, и он спросил, удивленно чувствуя внутренним объемом легких и вибрацией гортани, что голос не его. Это был чужой писклявый и трусливый голос. Он, казалось, доносился из отсека мебели, где находится мусорное ведро:
– А долго мы можем продержаться? – Толик уставился на Редькина, как евнух смотрит на своего повелителя, когда тот заходит в гарем к своим наложницам.
– Ну, все зависит, как быстро они очухаются?! Может никакого штурма и не будет. Ведь они наверняка не знают кто сейчас у власти. Москва наверняка еще молчит. Они сами там разобраться не могут. Да ты не бойся! Еврей узбек!
Читать дальше