Георгий Куманёв - Говорят сталинские наркомы

Находясь в конце июля 1941 г. поздно ночью в кабинете у Устинова (мы с ним обсудили, как наладить выпуск винтовок в Ижевске), я стал невольным свидетелем его разговора со Сталиным. (Телефонный аппарат имел приспособление для усиления звука и слышимость была хорошей.)

Сталин сказал, что в ГКО поступила заявка от маршала Кулика, в которой он просит срочно дать для формирования новых стрелковых частей 330 45‑миллиметровых противотанковых пушек и 200 пушек калибра 76 мм. Таких пушек, как сообщает Кулик, на базах ГАУ нет и их можно получить только с заводов вооружения.

После некоторого молчания Сталин добавил:

— А ведь совсем недавно Кулик, да и Тимошенко докладывали совсем другое. Заверяли, что орудий именно этих калибров у нас в избытке. Упросили даже прекратить их производство. А теперь говорят, что ошиблись. Но за это спрос с них. Вам, товарищ Устинов, надо взвесить наши возможности, как возобновить и существенно увеличить производство этих пушек, обеспечив ими армию. Сделать это нужно срочно и доложить мне лично.

Дмитрий Федорович тут же сообщил Сталину, что число орудий, которое запросил Кулик, промышленность срочно поставить армии не может. Завод, изготовлявший 45‑мм пушки, эвакуирован и находится в пути следования.

Меня поразил вопрос Сталина:

— А почему эти пушки не может изготовить завод Еляна?

(Надо же иметь такую память, подумал я, чтобы знать, какой еще

завод мог выпускать подобные пушки.)

Устинов ответил:

— Завод Еляна занят восстановлением производства пушек калибра 76 мм, которые перед войной также были сняты с производства.

Завершая телефонный разговор, Сталин подытожил:

— Теперь ясно: свернув налаженное производство такого массового применения, не освоив взамен ничего другого, мы допустили грубую ошибку. Однако сейчас не время искать виновных. Надо быстро, любыми мерами обеспечить выпуск пушек в достаточном количестве.

С этой трудной задачей наши заводы успешно справились. Уже в 1942 г. промышленность вооружения дала фронту одних только 76‑миллиметровых орудий 23100. Чтобы дать вам, товарищи, представление о значении этой цифры, напомню, что на 1 июня 1941 г., фашистский вермахт имел в войсках, изготовившихся для нападения на СССР, 4176 пушек калибра 75 мм.

Что касается возобновления и расширения производства противотанковых ружей, то уже в ноябре 1941 г. один Ковровский завод дал нашей армии более 5000 ПТР. К декабрю того же года удалось наладить производство противотанковых ружей конструкции Дегтярева в Ижевске, где было изготовлено 1600 ПТР.

Примерно до середины 1942 г. наши войска испытывали недостаток противотанковых ружей. Но к концу года положение существенно изменилось. Удалось даже создать резерв ПТР и их выпуск достиг 20 тыс. в месяц. А всего за годы войны было изготовлено около 400 тыс. ПТР. Мировая практика не знала столь стремительного темпа создания нового вида вооружения. Этим мы можем законно гордиться.

Когда война уже подходила к концу, то в результате достигнутого превосходства советской танковой техники, насыщения Красной Армии противотанковой артиллерией и усиления мощи танковой брони, значение ПТР значительно снизилась и с января 1945 г. их производство прекратилось.

Ю. К. Стрижков: А кто курировал из высшего руководства Наркомат вооружения СССР и каковы были вообще организационные особенности этой отрасли промышленности?

В. Н. Новиков: Мы, т. е. Наркомат вооружения, накануне Отечественной войны подчинялись Николаю Алексеевичу Вознесенскому — заместителю Председателя Совнаркома СССР.

В начале войны нас передали, подчинили другому заместителю главы правительства Лаврентию Берия. Под его кураторство перешел и Наркомат боеприпасов СССР. Позднее возложили на него также руководство организацией производства ракет большой дальности и, наконец, создание и совершенствование ядерного оружия. Он еще курировал угольную и нефтяную промышленность, т. е. основную часть военной промышленности, кроме авиации и танков, контролировал и «опекал» Берия.

Это, конечно, несколько отложило определенный отпечаток на нашу деятельность в том смысле, что мы в течение всей войны были связаны с органами НКВД и государственной безопасности: и с центральными, и с местными.

Они обязаны были по указанию Берии нам помогать. Некоторые из них понимали свою работу так: они должны были за нами следить, а вообще по установке Берии (это было мне известно) они обязаны были оказывать нам поддержку.