Георгий Куманёв - Говорят сталинские наркомы

Г. А. Куманев: А кто все же, во Вашему мнению, был сильнее как нарком — Устинов или Ванников?

В. Н. Новиков: Безусловно, Ванников. У них с Устиновым был и разный стиль работы.

С Устиновым было трудно сработаться. Вот не получились у него, например, отношения с Косыгиным, не сработались они. Человек он очень резкий, вспыльчивый, иногда принимал и несколько скороспелые решения.

Но были у Устинова и сильные стороны. Это его достаточно широкий кругозор, техническая подкованность, огромная работоспособность, решительность и энергия.

Я, например, с Устиновым привык работать. Оба мы примерно одного возраста, почти одновременно институт закончили. Ему шел лишь тридцать третий год, и он был самым молодым наркомом. После моего прихода в Наркомат вооружения у нас установились довольно близкие отношения, и мы уже вскоре перешли на «ты». Потом получилось так, что я оказался в наркомате единственным человеком, кто о промахах, ошибках Дмитрия Федоровича мог ему говорить откровенно. Остальные могли вызвать только гнев, большое недовольство наркома.

Устинов, повторяю, человек был довольно суровый. А я мог, если он надурит где–нибудь, сказать ему об этом.

Б. И. Зверев: Это было в последние годы или Вы говорите о военном времени?

В. Н. Новиков: Нет, это было еще в годы войны, т. е. задолго до того, когда Устинов стал членом Политбюро. После этого я стал с ним меньше общаться. А раньше почти каждое воскресенье мы бывали друг у друга в гостях. Дружили с ним много лет.

Что касается Ванникова, то он был более вдумчивый человек и не принимал непродуманных и скороспелых решений. Вспоминается первый приезд Бориса Львовича в ранге наркома вооружения к нам в Ижевск после разукрупнения прежнего завода–гиганта. По тому как он детально знакомился с цехами нашего машиностроительного завода, по содержанию вопросов, которые задавал инженерам и рабочим, как беседовал с мастерами, чувствовалась его высокая компетентность, богатый опыт и заинтересованно–хозяйский подход к делу.

По окончании просмотра обоих заводов Ванников указал на отдельные недостатки в их работе, отметив, что как у машиностроителей, так и металлургов имеются большие неиспользованные резервы. При этом нарком никого ни в чем не упрекнул, ни разу не повысил голоса. Он будто советовался с нами…

И до Великой Отечественной войны, и в военные годы, и в послевоенное время Борис Львович всегда сохранял присущие ему качества выдающегося организатора оборонной индустрии, хорошего товарища, простого, чуткого и отзывчивого человека.

При исключительно серьезном подходе к делу, большом грузе ответственности Ванников обладал чувством юмора, любил пошутить, поиронизировать, рассказать остроумный анекдот. Когда мне приходилось бывать у него в кабинете, то иной раз создавалось впечатление, что он не особенно загружен делами. Но это было обманчивое представление. Просто Ванников умел, решая серьезные проблемы, шуткой, острым словцом снять напряжение, разрядить обстановку. Именно эта его манера вести беседу с какой–то непринужденностью давала повод думать, что все ему дается без особых усилий, но это было не так.

О его розыгрышах и шутках знали многие. Однажды, находясь в правительственной приемной, где был стол с закусками для ожидавших вызова, Ванников незаметно положил вилки, ножи и чайные ложки в портфель наркома финансов А. Г. Зверева. И когда после открытия заседания Зверев полез в свой портфель за бумагами, оттуда со звоном посыпались находившиеся там столовые приборы. Все рассмеялись, а Ванников сказал, обращаясь к удивленному Сталину:

— Это я пошутил, товарищ Сталин: положил к нему в портфель приборы из приемной.

Тот только улыбнулся и покачал головой.

Ванников мог, когда это особенно требовалось, своей логикой, убедительными аргументами отстоять перед руководством и лично перед Сталиным правоту вооруженцев по самым острым вопросам. Приведу характерный пример.

В 1939 г. на Тульском оружейном заводе была снята с производства винтовка системы Мосина и взамен дано указание перейти на выпуск самозарядных винтовок Токарева (СВТ). Вскоре пришло известие, что в Туле из–за производственных трудностей (ведь завод должен был уменьшить вес винтовки, а это не так просто) завод не справился с выпуском самозарядок. Из–за этого было заменено руководство предприятия.

А в начале 1940 г. последовал звонок из Наркомата вооружения и нам было предложено прекратить производство обычных винтовок и тоже полностью освоить выпуск СВТ.