Александр Солженицын: Не сталинские времена

Александр Солженицын, Игорь Шафаревич

НЕ СТАЛИНСКИЕ ВРЕМЕНА

Да, у нас - не сталинские времена. Сталин был слишком груб, слишком мясник: он не понимал, что для страха и покорности совсем не нужно так много крови, так много ужасов. А нужна всего только методичность.

Сейчас это с успехом понимают. Чтобы люди боялись сказать и дохнуть достаточно даже нескольких примеров удушения, но - методических, но неотвратных, но - до конца. Один такой пример - Пётр Григоренко. Второй Владимир Буковский. Вот взяли - и не выпустим! Схватили - и до конца додушим, хоть от протестов разорвись весь мир! А ты, каждый маленький, понимай: раз этот жребий существует, он - и для тебя. Там кого-то отпустили в гости, кого-то вышибли, кого-то в ссылку, а как раз ты и можешь стать третьим (десятым) в страшном списке удушенных до конца.

И обеспечена покорность миллионов.

Деятельный, твёрдый, неподкупный генерал Григоренко, именно здоровьем духа так выделенный из нашей усреднённой хилости и трусости, схвачен лет назад как умалишённый, - кажется, бездарное повторение устаревшей грибоедовской комедии или чаадаевской истории, - а нет, прихватило! Весь мир знает, вся страна знает: вот держат глумливо нашего честного защитника как умалишённого, - и интеллигенция примирилась, и страна примирилась, и тем более весь мир. Ни администрация психушек, ни врачи, ни в Черняховске, ни в Столбах даже и не делают вида, что считают Григоренко больным, за 5 лет в истории болезни жалобы - только на зубы и на ногу, но (жене): "мадам, поймите, всем жить хочется..." На каждой экспертизе открыто наглое требование одно: отказаться от своих взглядов, дать обязательство больше не действовать! (Всего только! Из благоразумия, ради детишек, - кто из нас не уступает в этом каждый день?) А Григоренко не уступил ни пяди!! И после каждого отказа его карают - низменно, по уровню тюремной своей душонки: то окно забьют намордником до конца; то лишат параши и два замка навесят на камеру, чтобы дольше собирать отпирающих; то - держали в камере с убийцей; то на прогулку - с агрессивными больными, те бросаются, сбивают с ног хромого старика. Уже так много зла совершили над ним, что и сами трусят отступить: а ну-ка расскажет, напишет о них, палачах, для будущего Второго Нюрнберга? Старик не сдаётся (душой! а сам - ослеп на один глаз, ослаб, голову ломят боли, но именно на головные боли нельзя жаловаться убийцам из школы Снежневского-Лунца!), - старик не сдаётся, так - детей давить: уволим, судебное преследование начнём против жены и детей! старика излечим уколами!..

А чтобы мир усумнился, обмяк, не вступался - на то существует скользкий угодник "Штерн": как всегда проник, куда в СССР иностранцы не проникают, и даже в тюремный глазок фотографировал, как видит один вертухай, - а кого врасплох не снимешь и со странным выражением лица? И вот распубликовано сомнение через вертухайские фотографии.

Мир обмяк, народ безмолвствует, интеллигенция спокойно кушает любительскую колбасу.

Нет, у нас не сталинские времена.

А. Солженицын

И. Шафаревич

Март 1974

Не сталинские времена (март 1974). - Письмо в защиту генерала П. Г. Григоренко было обсуждено А. И. Солженицыным и И. Р. Шафаревичем за несколько дней до ареста писателя, но не окончено. Высылка Солженицына задержала окончание письма на месяц. Циркулировало в самиздате. Первые публикации: по-английски - "New York Times", 9.4.1974 (в выдержках); по-русски - парижская "Русская мысль", 30.5.1974.