Георгий Куманёв - Говорят сталинские наркомы

Б. И. Зверев: Но ведь были и негативные проявления и ответные репрессивные меры?

В. Н. Новиков: Конечно, имелись и некоторые отклонения, особенно в деревне. Известно, что душу сельского труженика, деревню Сталин плохо знал и понимал. Наше земледелие оказалось в тяжелых условиях. Поэтому там встречались всякие эксцессы, были и отдельные попытки со стороны жителей села в 1936–1938 гг. попридержать продукты и не поставлять их в государственные фонды. Это вызвало со стороны властей известные репрессивные меры, в больших размерах, чем в городе. На заводах было все же не так много репрессий. Правда, обстановка, общая атмосфера на заводах не везде была одинаковая. Например, в Туле было порядочно арестов, а в Ижевске

— сравнительно мало. Вот, скажем, в тот период, когда я был в Ижевске директором завода, могу засвидетельствовать, что на оружейных предприятиях этих вещей было мало.

До более массовых репрессий, т. е. еще в 1932–1936 гг., проходила везде чистка партии. И в этот период под соусом чистки много все же людей невиновных пострадало. Например, в Ижевске два раза был Колчак. Часть населения, молодежь забрали в колчаковскую армию по мобилизации насильно. Часть народа переметнулась на сторону Колчака и в добровольном плане.

Многие коммунисты, честные рабочие старались спасти от белогвардейцев заводское оборудование, спрятать ценные материалы и т. д. На них колчаковцам доносили, и немало этих рабочих пострадало. А когда Колчака изгнали, начали выявлять, кто ему помогал. И снова «рубили дрова», только с другой стороны. И честным людям от клеветников снова доставалось.

Лично я стал работать на заводе уже в послеколчаковский период. Были аресты. Допустим, кто–то сказал: в каком–то цехе плохо, с продуктами плохо обращаются, с дисциплиной плохо, не экономят продукцию и т. д. На другой день узнаем: начальник этого цеха сидит в тюрьме. Спрашиваешь: «А за что арестовали?»

— «Хотим, мол, в нем разобраться». Но как там «разбирались», можно догадаться…

Вот этот период чистки партии был для Ижевска похуже, чем даже годы пика репрессий, которые сейчас особенно предаются проклятию, т. е. 1937–1938 гг.

В 1939 г., когда в партию был восстановлен прием, безобразий с репрессиями в Ижевске было не так уж много. Например, в 1937 г. остановили производство винтовок. Почему остановили? Перестраховка. Где–то идут аресты в других городах, а потом кое–где у нас, тогда начали браковать стволы. Под видом «повышения бдительности». Ведь качество ствола, канала ствола определялось не измерительным инструментом, а опытный рабочий на глаз смотрел, есть там дефект или нет. Чтобы его определить на такой длине в 7‑мм дырочке, надо быть большим специалистом. Вот и браковали. Делали такой эксперимент. Браковщик из 100 стволов забраковал половину. Военпред прекращает прием винтовок, поскольку большой процент брака и нет гарантии, что бракованные винтовки не попадут в армию. Передаем эту тележку другому контролеру. Тот бракует совершенно другие винтовки.

Словом, создалась такая тенденция перестраховки: как бы чего не вышло. Я в это время работал начальником лаборатории по обработке металла.

Когда остановили производство винтовки, неделю нет выпуска, две недели нет выпуска, как следствие — 17 работников завода посадили: начальников цехов, начальников производства. Производство начало лихорадить. А дальше стало еще хуже, еще браковать стали. В общем в течение двух месяцев выпуска винтовок не было: сплошная браковка стволов.

Тогда к Сталину вызвали директора завода А. И. Быховского, начальника ОТК Бухтеева, военпреда, начальника винтовочного производства и несколько других работников. Видимо, до Сталина дошло по каким–то каналам, что налицо перестраховка. Нас тоже вызывали в органы безопасности. Мы прямо сказали, что все причины связаны с перестраховкой…

Сталин дал нагоняй всем товарищам, которых вызвал к себе. Сказал, что если не будет восстановлено производство винтовок в течение недели, то будем привлекать вас к ответственности. После этого вызова директор завода заболел желтухой.

17 арестованных работников завода по указанию Сталина выпустили, вернули на старые места, на прежние должности. И винтовка снова пошла нормально, ее производство возобновилось, потому что с перестраховкой было покончено. Теперь зря браковать уже боялись. Между тем винтовки и до этого в своей подавляющей массе были высококачественные. Брак через военпредов не прошел бы.