Коллектив авторов - Очерки по истории стран европейского Средиземноморья. К юбилею заслуженного профессора МГУ имени М.В. Ломоносова Владислава Павловича Смирнова

Однако реформа бронетанковых сил столкнулась с двумя важными проблемами. Во-первых, взгляд на танк как средство поддержки пехоты, очевидно, уже плохо соответствующий реалиям развития военного дела, пустил очень глубокие корни в среде французского офицерства. Главные инспекторы пехоты на рубеже 1920–1930-х гг. были полны решимости сохранить за танком подчиненную функцию. Они неизменно настаивали на приоритете бронирования в ущерб маневренности, загоняя строительство бронетанковых сил в схему десятилетней давности. Первые полевые испытания танков D-2 и B-1 в 1932 г., продемонстрировавшие определенные слабые стороны новых машин, были однозначно интерпретированы как подтверждение невозможности их самостоятельного применения. Главный инспектор пехоты генерал Ж. Дюфьё констатировал, что танки могут быть полезны лишь в тесной связке с другими родами сухопутных войск. Как отмечал в своих мемуарах Вейган, эти выводы фактически приостановили работы по формированию во французской армии отдельных бронетанковых соединений 101 101 Weygand M . Mémoires. Vol. 2, Mirages et réalités, Paris, 1957. P. 407–408. .

С другой стороны, активно выступали те, кто считал, что танки должны быть интегрированы в состав кавалерийских частей. Благодаря механизации кавалерия, в задачи которой входила внезапная атака вражеских позиций, проведение операций на незащищенных флангах, разведка, кратно увеличивала свои боевые возможности. Кавалерист Вейган хорошо понимал потенциал переоснащения конницы с опорой на современную бронетехнику. При его поддержке командующий кавалерией генерал Ж. Флавиньи в 1933 г. сформировал первое экспериментальное механизированное соединение на базе 4-й кавалерийской дивизии, дислоцированной в Реймсе 102 102 Paoli F.-A . L’Armée Française de 1919 à 1939. Vol. 4. Vincennes, 1977. P. 78–83. . В 1935 г. в составе действующей армии была создана первая регулярная легкая механизированная дивизия. Основным «кавалерийским танком» стал S-35 SOMUA, впоследствии хорошо зарекомендовавший себя на полях сражений 1940 г.

Проблема, однако, состояла в том, что схемы организации и боевого применения конницы также были слишком узки для танка как нового типа вооружения. В составе кавалерии танковые соединения также решали лишь ограниченные задачи и не могли служить эффективным средством выхода из позиционного тупика. Флавиньи допускал, что легкая механизированная дивизия может использоваться для нанесения фронтального удара и прорыва укрепленных линий, однако подобные операции, по его мнению, можно было проводить лишь в исключительных случаях. Идея использования танков с целью механизации старой кавалерии сохранялась вплоть до 1939 г.

Вторая проблема, с которой столкнулась реформа бронетанковых сил, заключалась в объективной слабости ее материальной базы. Французская промышленность не могла производить танки в необходимом объеме для того, чтобы одновременно и обеспечивать нужды армии и экспериментировать с новыми машинами и способами организации бронетанковых сил. В 1933 г. было принято решение о первоочередном заказе 500 легких танков нового типа (позднее получившие условное наименование R-35 и H-35), способных эффективно справляться с функцией поддержки пехоты на поле боя. Предложение направить средства на покупку машин B-1 и D-2 было отклонено, так как они, по мнению командования армии, плохо справлялись с этой задачей, будучи слишком быстрыми.

Генерал Этьен подверг это решение критике, поскольку оно, фактически, на обозримую перспективу закрывало путь к созданию самостоятельных бронетанковых сил. Он предлагал поставить эксперимент и сформировать два соединения, первое из которых имело бы на вооружении 500 танков B-1 и D-2, а второе бы состояло из 1000 легких машин. Первое, по его мнению, имело бы все преимущества над вторым, так как могло как самостоятельно атаковать, так и обороняться 103 103 Ibid. P. 154–155. . Все это оставалось благим пожеланием, потому что французская промышленность могла выпускать лишь танки одного конкретного типа. Машины класса «B», кроме того, оказались сложны в изготовлении. В 1930 г. в армию удалось поставить всего три образца. Генерал М. Га-мелен, начальник генерального штаба с 1931 г., с 1935 г. – заместитель председателя высшего военного совета, в целом не имевший принципиальных возражений против проекта формирования самостоятельных танковых дивизий, считал, что без нужного количества средних танков вести речь об этом бессмысленно 104 104 Ibid. P. 154–155. .