Коллектив авторов - Очерки по истории стран европейского Средиземноморья. К юбилею заслуженного профессора МГУ имени М.В. Ломоносова Владислава Павловича Смирнова

Во властных кабинетах Парижа осознавали опасность, однако предпочитали следовать курсом 1920-х гг., несмотря на его все более очевидную бесперспективность. Политики считали, что безопасность страны может быть обеспечена новыми международными договоренностями. В 1932 г. к власти пришла левоцентристская коалиция. Сформированные при ее поддержке правительства во главе с Э. Эррио и Э. Даладье вели активные переговоры с целью заручиться поддержкой основных европейских держав в деле сохранения существующего статус-кво 92 92 Duroselle J.-B. La Décadence, 1932–1939. Paris, 1979. P. 36–45, 70–75. . Париж принимал активное участие в работе международной конференции по разоружению, проходившей под эгидой Лиги Наций в Женеве. В декабре 1932 г. под нажимом Великобритании премьер-министр Эррио согласился с требованием германской стороны о признании ее права на равенство в вооружениях с державами-победительницами. Военные ограничения Версальского договора, таким образом, снимались де-юре.

Одновременно под влиянием экономических трудностей сокращались и без того скромные затраты на армию. В 1933 г. военные расходы бюджета были урезаны на 14%, из рядов вооруженных сил уволили около 30 000 человек 93 93 Young R. J. In Command of France. French Foreign Policy and Military Planning, 1933–1940. Cambridge (Mass.), 1978. P. 38. . Ввиду нехватки средств были отменены летние маневры дивизий и корпусов. Интересы армии в это время представлял генерал М. Вейган, сменивший в 1931 г. Петена на посту заместителя председателя Высшего военного совета. Близкий соратник маршала Фоша, он разделял его мнение о том, что Версальский договор не гарантировал прочного мира для Франции. Вейган понимал, что в новых условиях те подходы к военному строительству, которые внедрялись в 1920-е гг., не только не действуют, но и объективно подрывают обороноспособность страны. Для военных не являлся секретом тот факт, что Германия тайно перевооружалась: разведывательное бюро Генерального штаба имело об этом полную информацию 94 94 Jackson P. France and the Nazi Menace Intelligence and Policy Making, 1933–1939. New York, 2000. P. 47–48. .

В 1935–1939 гг. Франции предстояло пережить четыре «тощих года» – эхо Первой мировой войны с ее людскими потерями и снижением рождаемости. Количество призывников в это время сокращалось вдвое. На этом фоне уменьшение финансирования армии воспринималось особенно болезненно. Близкие к Вейгану офицеры утверждали, что генерал одно время даже опасался покидать Париж, чтобы в его отсутствие правительство не одобрило дополнительное уменьшение расходов на оборону 95 95 Young R. J. Op. cit., p. 38. . Политика в духе идей разоружения и арбитража, проводимая руководством страны, по мнению генерала, граничила с безответственностью. Ж. Поль Бонкур, премьер-министр и глава МИДа в конце 1932 – начале 1933 гг., впоследствии вспоминал, о тех конфликтах, которые в это время регулярно возникали между ним и Генеральным штабом по поводу перспектив политики разоружения 96 96 Rapport fait au nom de la Commission chargée d’enquêter sur les événements survenus en France de 1933 à 1945, t. 3. Paris, 1951. P. 786–787. . В феврале 1933 г. советский военный представитель в Париже М. С. Островский, вхожий в круги высшего офицерства, писал в Москву о том, что очередная мирная инициатива, озвученная французскими представителями на конференции в Женеве, едва не вынудила Вейгана уйти в отставку. «Генералу эта политиканствующая сволочь осточертела» 97 97 РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 1 1. Д. 432. Л. 62. , – приводил он слова офицера, знакомого с ходом дел.

Вейган понимал, что время требует пересмотра подходов к строительству вооруженных сил. Советские военные комментаторы в 1932 г. отмечали, что новое командование французской армии отходит от старых организационных схем, опробованных в годы Первой мировой: «Призыв к приемам подвижных операций уже без всяких оговорок раздался … из уст самого генерала Вейгана, по требованиям которого, надо ожидать, скоро перестроится вся французская доктрина». «Военный зарубежник» ссылался на статью, опубликованную в ведущем военном журнале Франции. В ней французский главнокомандующий доказывал, что превосходство в современной войне обеспечивается не только мощностью, но и подвижностью материальных средств 98 98 Основные вопросы иностранной военной мысли // Военный зарубежник. 1932 № 7. С. 158. .

Действительно, при Вейгане дискуссии о применении танков на поле боя вышли из области чистой теории. Под его руководством в июне 1930 г. генеральный штаб предложил пересмотреть программу развития бронетанковых сил: отказаться от использования специальных тяжелых танков и сконцентрироваться на развитии легких машин Речь шла о важной инновации. С 1918 г. считалось, что, осуществляя функцию поддержки пехоты, танк должен либо сопровождать ее на поле боя, либо поддерживать огнем прорыв укрепленной линии противника. Для решения второй задачи еще в годы Первой мировой войны были созданы сверхтяжелые машины «2С». Отказ от их применения на поле боя открывал путь к пересмотру самой доктрины боевого использования танков. Французы продолжали развивать легкие танки типа «D», которые, согласно традиционному подходу, должны были сопровождать пехоту на поле сражения, однако к началу 1930-х гг. их последние образцы по своему потенциалу уже перерастали эту отводимую им в прошлом роль. Одновременно в 1930 г. с конвейеров сошли первые образцы нового танка класса «B», разработанного по эскизам Думенка. Эта машина по своим тактико-техническим характеристикам более всего подходила под определение среднего танка 99 99 В литературе существуют два подхода к классификации танков B-1 и B-1 bis, относящие их к классу средних или тяжелых машин. , способного играть самостоятельную роль на поле боя 100 100 Doughty R. A . The Seeds of Disaster. P. 148–149. .