Известный путешественник Ливингстон рассказывает, как глухонемой негр объяснялся с ним теми же знаками, к каким прибегают его европейские братья по несчастью. А когда в наши большие города привозили напоказ эскимосов, они чувствовали себя менее одинокими, когда к ним приходили в гости глухонемые дети: эскимосы тотчас же заводили с ними оживленный разговор на всемирном языке знаков. Так и краснокожие, попав в какой-нибудь шумный американский город, обнаруживали большую радость при встрече с глухонемыми, совершенно как путешественники в чужой стране радуются встрече с людьми, говорящими на их родном языке.
Своей безмолвной речью дикари пользуются и на охоте, где всякий неосторожный звук может спугнуть чуткую дичь.
Австралийцы, охотясь вместе, обмениваются между собой исключительно знаками. Указательный палец, которому придается прыгающее движение, служит указанием кенгуру; вытянутые большие пальцы — опоссума; вся вытянутая рука ребром — рыбу.
А вот как объясняются на охоте бушмены: «Появилось девять бушменов, изнуренных голодом, — рассказывает один наблюдатель. — Они выстроились в одну линию на расстоянии двухсот шагов друг от друга и начали описывать полукруги то в одном, то в другом направлении. Таким образом они в короткое время могли обследовать большое пространство. Когда кто-либо из них замечал след, он молчаливо поднимал дротик. Этот знак, повторяемый соседями, доходил до последних звеньев цепи, и все охотники направлялись к указанному месту. Они напоминали хорошо дрессированных собак. На правом фланге был обнаружен след большой антилопы. Все молча сошлись на совет и объяснились дротиками. Двое самых молодых и ловких начали подкрадываться и скоро исчезли. Точно так же молча они вернулись и повели товарищей».
Негры выработали себе другой бессловесный, хотя и не беззвучный язык: они сообщают друг другу, как бы по телеграфу, путем барабанных звуков, весьма сложные вести.
«При помощи барабанного языка, — рассказывает один путешественник, — черные могут сноситься между собой на расстоянии целых верст, чтобы что-нибудь узнать, рассказать какую-нибудь историю, призвать кого-нибудь или даже высмеять и выругать его. Барабанный язык — это настоящее наречие, изучение которого представляет для европейца большие трудности, тем более, что негры стараются держать его в тайне».
Негр, разговаривающий со своим незримым собеседником при помощи барабанного языка.
Среди ночной тиши ухо путешественника по внутренней Африке часто ловит звуки этой барабанной речи, несущиеся с разных сторон то частой отрывистой дробью, то тягучими ударами. Таким «телеграфом» кроме негров пользуются еще многие океанийцы, а также и некоторые краснокожие.
Из самого жалкого материала дикарь может приготовить превосходные вещи: мельчайшие кусочки плавучего дерева превращаются под рукой эскимоса в совершенное охотничье орудие, а скорлупа кокосового ореха под резцом полинезийца — в роскошный сосуд. Так и из скудного запаса слов, вошедших в его бедный язык, дикарь умеет сплетать настоящие цветы поэзии и красноречия.
Песня, можно сказать, никогда не сходит с уст дикаря. И как в своем хозяйстве он привык пользоваться самодельными предметами, так и слова и мотив песенки каждый дикарь придумывает собственные.
Один английский путешественник говорит:
«Для австралийца песни то же, что для нашего матроса щепотка нюхательного табаку. Если он сердится— он поет; доволен— поет; голоден — поет; и, конечно, особенно весело поет, когда напьется „огненной водой“ до опьянения».
Песни этих дикарей, на живую нитку сшитые, очень незатейливы и показывают нам, что высокий дар поэтического творчества дался людям не сразу. Послушайте для примера несколько песен диких австралийцев.
Возвращаясь с удачной охоты, племя затягивает что-то вроде победного марша, «Нарриньери идут», — вещает их песнь.
Нарриньери идут.
Сейчас они придут.
Все несут кенгуру И идут быстро.
Нарриньери идут.
Вернувшись усталый домой, австралиец поет:
Теперь я утомился.
Через всю Иерну сюда
Дорога бесконечно длинна.
А после сытного обеда он в песне вспоминает впечатления прошедшего дня:
Кенгуру бежал быстро,
А я еще быстрей.
Кенгуру был жирен,
А я его съел.
Кенгуру, кенгуру!
Читать дальше