Челны первобытных людей, несмотря на свою невзрачность, часто далеко превосходят своими качествами щеголеватые лодки европейцев. Особенными совершенствами отличается охотничий челнок, в котором носится туземец полярных стран по морю, — «каяк» у эскимосов и «байдарка» у алеутов. Они незаменимы во время морской охоты. И европейцы по достоинству оценили это изобретение северного дикаря, взяв каяк за образец при постройке своих гоночных лодок.
Остов своего каяка эскимос делает из самого легкого дерева, а затем обтягивает его возможно туже шкурой тюленя. В середине каячной палубы оставляется дыра такого размера, чтобы в нее мог влезать охотник в своей толстой шубе. Шуба плотно пришнуровывается к отверстию для сидения, так что вода не может проникнуть в подпалубное пространство каяка. Каячное весло имеет две лопасти; держат его за самую середину, ударяя то направо, то налево. К палубе каяка прикреплено несколько ремней, которые придерживают различные охотничьи орудия и снаряды. Но и они не делают лодку эскимоса тяжелой: он может без особенного напряжения пронести на голове каяк со всеми приспособлениями для охоты на протяжении нескольких миль.
Управлять вертлявым каяком — задача далеко не легкая, но эскимос справляется с ней с поразительным искусством. Он не страшится выезжать в нем в открытое море за 15–20 миль от берега; он не боится идти наперерез волнению, которое грозит каждую минуту опрокинуть лодчонку: если это случится, он двумя-тремя ударами весла или даже просто ловким движением руки вновь поднимает свой челн над волнами и мчится, точно слившись с ним в одно существо, дальше в грозное море.
«Есть среди них такие любители, — рассказывает Нансен, — которые нарочно подставляют свой каяк под большую волну, чтобы она опрокинула их, а затем выпрямляются и летят дальше, ловко работая веслом и прыгая на волнах, как большая водяная птица». Опытный эскимос может сделать в своем каяке 80 миль в один день.
Среди диких народов настоящими мореходами сделались, однако, только островитяне Тихого океана. Недаром же острова Самоа получили первоначальное наименование «Островов мореплавателей». Когда европейцы впервые познакомились с ними, островитяне почти всего океана умели уже строить превосходные суда, сколоченные из отдельных досок, выдерживавшие дальние плавания и вмещавшие в себе подчас несколько сот людей. И все это при их орудиях из камня, кости и раковин! Для лучшей устойчивости они прикрепляли к судну выносной брусок, соединяя его с палубой, а чтобы увеличить скорость движения, ставили сплетенные из тростника паруса. Поездки в 1.000 и более морских миль не представляли для островитян чего-нибудь чрезвычайного. Часто они и теперь предпринимают поездки в несколько сот миль для того, чтобы съехаться в определенном месте для общего обмена товара.
Иногда голод или раздоры внутри племени заставляют часть островитян садиться на суда и искать в морской дали новой, более счастливой родины. Случается нередко и так, что туземцев, выплывающих на рыбный промысел, подхватывает морским течением и заносит куда-нибудь далеко на сотни и тысячи километров к неведомым островам.
Лет сто тому назад один мореплаватель встретил на Радакском острове дикаря, который с тремя своими товарищами был унесен течением от своего родного острова и сделал невольное путешествие в 3.000 километров!
Так бороздили островитяне своими судами Великий океан, прокладывая путь от острова к острову, от архипелага до архипелага и даже от одной части света до другой; потому-то, как говорят ученые, народность, к которой принадлежат островитяне, и распространена теперь на всем громадном пространстве от Мадагаскара, в Африке, до затерявшихся по дороге к Америке о-вов Пасхи. Вам стоит лишь взглянуть на карту, чтобы понять, какие неутомимые странники и неустрашимые мореплаватели островитяне Великого океана.
Дикарь сумел справиться с трудными задачами судоходства, — после этого неудивительно, что он нашел средство, чтобы облегчить и ускорить свое передвижение на суше.
Как он во время перекочевок навьючивал домашним скарбом свою жену, так он стал взваливать вьюки на спину животных с тех пор, как приручил их. Он научился также впрягать животных в длинные жерди, на которые клал свой груз.
Один путешественник передает нам любопытный рассказ о том, как два бечуана волокли в лесу убитого ими гну (вид крупной антилопы). Они срубили развильчатый ствол мимозы, прикрепили его с помощью перекладины к ярму пары быков, а на волочившуюся по земле вилку набросали мелких сучьев и хворосту. Так получилась у них волокуша, на которую они и взвалили свою тяжелую добычу.
Читать дальше