Иван Беляев - История Полоцка и Северо-Западной Руси

Третий разряд полоцких владений составляли полоцкие колонии в чужой земле, которую полочане еще не успели привести к окончательному обрусению, где инородческий элемент еще сохранил свой тип и значительно противился полоцкому влиянию. К таковым владениям принадлежали полоцкие колонии в землях летголы, ливы, литвы и ятвягов, где большинство решительно состояло из инородцев-старожилов, где полоцкие колонии являлись как бы островами в море, и инородцы управлялись сами собою, своими племенными князьями или старейшинами и только находились в союзническом или данническом отношении к полочанам, и не препятствовали им в своей земле заводить полоцкие колонии, и даже устраивать свои княжества и облагать туземцев-иноплеменников данью, как это, например, было в низовьях Западной Двины в землях летголы и ливы. Полоцкие колонии в чужой земле разделялись на три вида как по своей местности, так и по отношению к ним туземцев-иноплеменников.

К первому виду принадлежали полоцкие колонии вниз по течению Западной Двины до самого ее устья, где находились полоцкие княжества Кукейнос и Герцике, или правильнее Берсика (может быть, Бережки, или Берестье, перепутанные Латышом-летописцем). Об отношениях этого края к Полоцку и вообще о состоянии его по русским источникам мы не имеем никаких известий, кроме общего указания Несторовой летописи, что тамошние племена дают дань Руси. По ливонским же летописям видно, что при устьях Двины были два удельных княжества, где сидели князья из дома полоцких князей, и что княжества сии состояли в зависимости от старшего, или великого князя Полоцкого. Впрочем, из тех же ливонских летописей видно, что устья и низовья Двины не составляли собственно Полоцкой земли и при князьях из Полоцка тамошние жители-туземцы имели своих племенных старейшин и только платили дань полоцким князьям и признавали над собою их владычество как могущественных и грозных государей. Следовательно, полоцкие города в здешнем краю были не больше как колонии в чужой земле, и их построение главным образом вызывалось необходимостью для поддерживания власти Полоцка над тамошними туземцами и для обеспечения торгового пути по Двине, которым полочане дорожили даже и тогда, когда этот край был уже занят немцами, как свидетельствуют все договорные грамоты Полоцка с Ригою и Ливонским орденом.

Чтобы яснее видеть положение полоцких колоний в здешнем краю, достаточно проследить историю первых немецких поселений в Ливонии; эта история ясно говорит об отношениях Полоцка к здешнему краю. По свидетельству древней хроники Ливонии (Генриха Латыша), первый проповедник латинства, приехавший сюда с немецкими купцами, Мейнард, просил дозволения у полоцкого князя для свободного проповедания. Хроника прямо говорит: «Священник Мейнард, получивши дозволение от полоцкого князя Владимира, у которого Ливонцы (Ливы), были в подданстве, и принявши от него дары, смело приступил к Божиему делу и построил церковь в Икесколе». Значит, Ливония настолько была в зависимости от полоцкого князя, что без его дозволения латинцы не могли проповедывать своего вероучения тамошним туземцам-язычникам. Но из дальнейшего рассказа той же хроники видно, что полочане мало обращали внимания на это владение и пользовались только данью с тамошних жителей и даже не управляли ими; так что в следующую зиму Мейнарду с икескольцами пришлось защищать тамошний край от нападения литовцев и построить в Икесколе замок, названный Укскулем, и другой замок Гольм. Преемник Мейнарда Бертольд начал прямую войну с ливонцами, отказавшимися от латинства, и привел германские и готландские войска. Все это совершалось в продолжение 12 лет; и ни князь полоцкий, и ни полочане, получая исправно дань от ливонцев, не обращали на это никакого внимания и не думали вступиться за своих исправных данников. Преемник Бертольда епископ Альберт построил уже Ригу, учредил ливонский орден меченосцев, воевал и заключал союзы с жемайтиею, литвою и куронами (курляндцами); а полоцкий князь и полочане смотрели на все это как бы сквозь пальцы, как будто бы немцы распоряжались не в полоцких владениях и резали и крестили не их данников – ливонцев.

Наконец, на восьмом году своего епископства Альберт нашел нужным войти в прямые сношения с полоцким князем Владимиром, подобно Мейнарду, и отправил свое посольство в Полоцк; между тем ливонцы, сильно угнетаемые немцами, пришли с жалобою к полоцкому князю и просили его защиты. Владимир, как и следовало ожидать, принял сторону своих данников – ливонцев и, отпустивши к Альберту его послов, стал готовиться к походу, но прежде отправил своего посла в Кукейнос для разбора споров между немцами и ливонцами. Княжеский посол потребовал Альберта в Кукейнос на определенный срок для разбора дела. Альберт не принял приглашения и, уведомленный тайно о приготовляемом походе полоцкого князя, стал наскоро готовиться к войне и пригласил к себе летголу, или латышей, бывших тогда во вражде с ливонцами; ливонцы со своей стороны пригласили литовцев и захватили недостаточно защищенный замок Гольм; но прежде нежели успели подойти к ним полочане со своим князем, немцы со своими союзниками разбили ливонцев и обратно взяли замок Гольм, ливонцы снова обратились за помощью к полоцкому князю. Наконец Владимир с войском явился на Двине и осадил Гольм; но, простоявши под городом одиннадцать дней и не успевши его взять или сжечь, удалился со своею ратью домой. Этот неудачный поход полоцкого князя своим прямыми последствием имел то, что ливонцы, потеряв надежду на защиту от полоцких князей, принуждены были принять латинство и подчиниться немцам: так что Альберт в следующую же поездку в Германию уже передал Ливонию под покровительство германского императора, и на следующий год вся Ливония до границ Эстонии, или Чуди, была обращена в латинство. А вслед за тем кукейносский русский князь Вячеслав, чтобы удержать за собою свое небольшое княжество, принужден был отдаться в покровительство епископа Альберта со всем своими княжеством, которое и передано ему снова от имени Рижской Богоматери уже на вассальных правах, и вслед за тем явился в Кукейнос небольшой немецкий гарнизон как бы для защиты города от литовцев. Но Вячеслав скоро увидал, для чего присланы к нему немцы, и, не откладывая вдаль, перебил их, а сам обратился за помощью к полоцкому князю Владимиру; но прежде, нежели пришла полоцкая помощь, немцы успели прогнать Вячеслава и заняли Кукейнос.