Вадим Кожинов - Черносотенцы и Революция

Уже упомянутый действительно серьезный еврейский историк Ю. И. Гессен писал в 1926 году, что само по себе «возникновение в короткий срок на огромной площади множества погромных дружин (речь шла о погромах 1880-х годов. – В.К. ) и самое свойство их выступлений устраняют мысль о наличии единого организационного центра» [79]. Да, при честном и элементарно разумном подходе «устраняется» даже и сама мысль о правительственной (да и какой-либо иной) организации погромов, но для бесчестных или глупых это, как говорится, не указ.

Реальная причина погромов – в описанном выше (на основе, кстати сказать, работ еврейских историков) тяжелом и в сущности неразрешимом экономическом конфликте, так отчетливо проявившемся в 1903 году в Бессарабской губернии. Конечно, к экономическому конфликту могли примешиваться – и примешивались – идеологические, религиозные и чисто бытовые моменты, но корень все-таки – в финансово-торговой сфере.

Завершая разговор о нелепости версии, согласно которой погромы инспирировались правительством, напомню еще раз, что после того, как Бессарабия оказалась под властью Румынии, погромы там не только не прекратились, но приобретали подчас более ожесточенный характер. В обобщающей статье на эту тему, опубликованной в 1931 году, говорится о противоеврейских погромах в Бессарабии: «Первая волна… прокатилась в 1919–1920, вторая в – 1925. Наконец, уже при правительстве… Маниу (пришло к власти в 1928 году. – В.К. ) имел место ряд еврейских погромов» [80].

Это лишний раз показывает, что дело не в характере государства, а в описанном выше конфликте внутри самого населения.

Дело в том, однако, что если подобный «центр» и существовал, то он никак не мог быть «черносотенным», ибо все такие «центры» возникли в то время, когда волна погромов уже прошла!

В «Еврейской энциклопедии», подготовленной, как мы не раз имели возможность убедиться, стремившимися к объективности авторами, есть специальная статья «Союз русского народа» (соответствующий том – на «С» вышел в 1912 году), в которой этой политической организации дана, понятно, весьма негативная оценка, но нет даже намека на то, что Союз русского народа причастен к противоеврейским погромам (см. т. 14, с. 519; статья начинается словами «Союз возник в конце 1905 года», – а ведь погромы разразились в октябре).

Опубликованные в те времена материалы, посвященные «черносотенцам», вообще, надо сказать, более правдивы, нежели позднейшие, – уже хотя бы потому, что неудобно было преподносить заведомо лживые сведения о совсем недавно совершившихся событиях (позднее, после 1917 года, многие уже не стеснялись врать напропалую).

Так, более или менее правдив с этой точки зрения весьма подробный обзор событий 1905-го и последующих трех лет, написанный в 1909 году левым кадетом В. П. Обнинским (о данной его объемистой книге под названием «Новый строй» уже не раз упоминалось). Отметив, что «свобода», дарованная манифестом 17 октября, «застала большую часть населения неподготовленной к ее восприятию», Обнинский именно этим объяснял «крайние решения… справа и слева» (с. 8) – то есть в том числе и вал погромов. А далее он выразил своего рода глубокое удивление по поводу того, что за «крайними решениями справа» – то есть погромами – не просматривается никакой «организации»:

«…Если влияние слева, – писал Обнинский, – не отрицается политическими партиями, поставившими на своих знаменах вполне определенные надписи (скажем, «Долой самодержавие!» – В.К. ), то вопрос о воздействии справа и доселе (то есть в 1909 году. – В.К. ) не потерял своей остроты и таинственности. Дело в том, что в дни 18–30 октября (то есть в «погромный» период. – В.К. ) не существовало партий правее конституционно-демократической, и будущие кадры так называемых «монархических» организаций находились еще в распыленном состоянии» [81].

Недоумение Обнинского вполне понятно. Ко времени его работы над книгой уже давно и постоянно выкрикивались обвинения в адрес Союза русского народа и «черносотенных» партий вообще – голословные обвинения в организации погромов. Но Обнинский стремился объективно осветить движение событий и никаких доказательств правоты этих обвинений не находил. Изучив реальный ход дела, он констатировал, что только «за полгода, отделявшие Думу (она открылась 27 апреля 1906 года. – В.К. ) от манифеста (17 октября 1905 года. – В.К. ), успели образоваться так называемые «монархические» партии, не менее радикально, чем крайние левые, настроенные и заимствовавшие у последних большую часть тактических приемов» (с. 18).