Владимир Ларионов - От Второго Иерусалима к Третьему Риму. Символы Священного Царства. Генезис идеократической парадигмы русской культуры в XI–XIII веках.

Идея «нового народа» как народа избранного уже в домонгольское время глубоко укоренилась в русском самосознании. Древнерусские сочинения о св. Клименте активно переписывались в XII столетии при князьях Всеволоде Юрьевиче и Андрее Боголюбском и входили в круг сочинений, с помощью которых обосновывались особые права князей Северо-Восточной Руси. Однако мощи св. Климента не были единственной изолированной святыней, вокруг которой создавался круг литературных произведений идеологического характера по обоснованию особого покровительства наиболее чтимых святых новому христианскому народу. Здесь мы должны обратить внимание еще на один весьма важный факт, получивший особое символическое звучание в период правления князя Владимира Мономаха в разрезе его византийской политики. Проложное сказание о перенесении на Русь перста св. Иоанна Крестителя «от десныа его руки» отражает событие, имевшее место в конце XI столетия. Особо чтимая христианская святыня была перенесена из Византии в Киев. Древнерусское сказание «прославляет св. Иоанна Крестителя как покровителя не только тех стран, в которых почивали его мощи прежде (Палестина и Греческая земля), но и Руси, причем Русь как “новый народ” через почитание святого оказывается в одном ряду с более древними христианскими народами… Целый ряд идей, актуальных для начального периода русского христианства, присутствует в этом тексте. Это и идея Руси как “нового винограда”, насаженного Господом» [40] Там же. С. 143–144. [40]. Перенесенная в Киев святыня рассматривалась на Руси как важнейшая часть императорских инсигний – десницы св. Иоанна, используемой в обряде поставления на царство византийских василевсов. Об этом красноречиво свидетельствуют древнерусские источники. Согласно представлениям того времени, часть реликвии обладает всей полнотой свойств и святостью, которыми обладает реликвия целиком. Иными словами, Русь получает в свои руки важнейшую «коронационную регалию» императоров Ромеев. «По мнению Б.Н. Флори, посвятившего Проложному сказанию отдельное исследование, память о перенесении византийских инсигний на Русь при князе Владимире Всеволодовиче Мономахе… повлияла на складывание впоследствии знаменитой легенды о “Мономаховых дарах”» [41] Карпов А.Ю. Указ. соч. С. 146. [41].

Как мы видим, в этот период в древнерусской литературе складывается устойчивая парадигма о Руси как о «новом Израиле», как о святой земле. На Русь стали переноситься некоторые библейские пророчества. Многие племена, окружавшие Русь, начинают рассматриваться через призму этих пророчеств в качестве вековых врагов «народа Божия», в качестве духовных наследников «моавитян и аммонитян». Как мы уже указывали, вместе с библейскими пророчествами на Руси была усвоена и византийская эсхатологическая концепция истории, и понималась она на Руси в том смысле, что народ русский есть последний пришедший на службу Христу народ. Но, по слову Евангелия, «будут последние первыми, а первые последними» – (Мф. 20; 16). Именно эта идея составляет главный пафос «Слова о законе и благодати» киевского митрополита Илариона, который опирается в своих идейных построениях на слова Писания о том, что «…не вливают, по словам Господним, вина нового, учения благодатного, «в мехи ветхие»… – иначе прорываются мехи, и вино вытекает» (Мф. 9;17)… Но для нового учения – новые мехи, новые народы. Мы уже отмечали, что митрополит Иларион прославлял князей Владимира и бабку его Ольгу, принесших крест от «новаго Иерусалима, Константина града», и сего по всей земле своей «поставиша». Идея Руси как «новых людей», работников одиннадцатого часа (по евангельской притче: Мф. 20:1-16), пронизывает и другие произведения древнерусской литературы… в том числе и «Повесть временных лет», чему будет посвящен следующий параграф.

Во второй половине XI в. происходит оттеснение и культа Климента на второй план. С 80-х гг. XI в. на первый план выходит культ св. Николая Мирликийского Культ святителя Николая складывался при определенном духовном посредничестве Рима. Всеволод Ярославич при всей расположенности к Византии не мог отказаться и от самого тесного общения с Западом, поскольку его дочь Евпраксия стала супругой императора Генриха IV. Пиратская кража норманнами мощей Николая Мирликийского и перенесение их в город Бари в Южной Италии стала отмечаться на Руси как «Никола Вешний». И если Византия этого праздника не признала, то на Руси культ Николая Угодника приобрел даже большее значение, нежели в Риме. Теперь, со второй половины XI века по конец Московского периода отечественной истории, именно св. Николай Чудотворец, а не папа Климент стал восприниматься русским православным сознанием как особый покровитель и заступник Русской земли [42] Кузьмин А. Г. Падение Перуна: Становление христианства на Руси. – М.: Молодая гвардия, 1988. – 240 с. [42]. Тема восприятия благой вести славянами от первоверховных апостолов Петра и Павла, тема небесного заступничества папы Римского Климента и Николая Чудотворца Русской земле в «Повести временных лет» будет дополнена сказанием об апостольской миссии Андрея Первозванного.