Владимир Ларионов - От Второго Иерусалима к Третьему Риму. Символы Священного Царства. Генезис идеократической парадигмы русской культуры в XI–XIII веках.

Очевидно, что Иларион противопоставлял титул кагана титулу василевса, который, вероятнее всего, по политическим мотивам не употреблялся на Руси. И если из самого текста «Слова о законе и благодати» такое противопоставление не вытекает напрямую, то оно реконструируется на основании дополнительной фактологии этого периода. «Таким образом, можно предположить, что формально для Илариона каган соответствует понятию царь» [35] Пузанов В.В. От праславян к Руси. Становление древнерусского государства. СПб., 2017. С. 544. [35]. Таким образом, мы видим уже на начальном этапе христианизации русского народа, что киевские князья заявляют свои претензии на титулатуру, которая, по их мнению, должна отражать равный статус с Ромейскими императора. Причем использование царского титула носит явно системный характер во времена крестителя Руси Владимира Святославича.

В своих работах отечественный историк А.Г. Кузьмин полагал, что клир Десятинной церкви в XI столетии представлял собой определенное течение, противостоящее «византийской ортодоксии». Ратуя за самостоятельность русской церкви, клирики Десятинной церкви питались сочинениями и идеями, приходившими из славянских стран, прежде всего тех областей, где более и долее всего сохранялось влияние кирилло-мефодиевской традиции. Идейная борьба в XI веке не сводилась, однако, лишь к византийскому и собственно славянскому началу. Русь с самого своего крещения не стала просто византийской церковной провинцией, ученицей империи. Самобытность новой христианской культуры проявляется с первых десятилетий после крещения. Уже первые храмы строятся на Руси многоглавыми: София Киевская, Дубовая София Новгородская, Десятинная церковь. Подобное многоглавие есть отличительная и уникальная черта именно русской культовой архитектуры. Дополнительные факты заставляют нас по-новому смотреть на взаимоотношение Руси с империей Ромеев в этот ранний период христианизации. Во многих компонентах новой культуры просматривается желание древнерусского государства всячески подчеркнуть свою не только политическую, но и духовную независимость при сохранении канонического строя, выраженного, в частности, в подчинении киевской митрополии патриаршему престолу в Константинополе.

Важно отметить, что славянский алфавит, заимствованный из греческого унициала, есть по начертанию воспроизведение греческого шрифта VI–VII веков, но не шрифта греческого алфавита времени крещения Руси [36] Иловайский Д.И. Начало Руси. М., 1996. С. 266–267. [36]. Иными словами, Русь с самого начала заявляет о своей национально-культурной самобытности в христианской ойкумене. А.Г. Кузьмин в своих работах неоднократно указывал на интереснейший факт, не нашедший исчерпывающей интерпретации в работах отечественных специалистов. Русская церковная лексика в своих основных, базовых элементах всего эклезиологического обихода у нас скорее латинская, приобретенная, вероятно, посредством Моравии, и связана с миссионерской деятельностью Кирилла и Мефодия. Действительно, основная церковная лексика, связанная с утверждением новой веры, восходит не к византийским, а к германо-римским корням (слова «церковь», «пастырь», «поп», «алтарь» и др. пришли в русский православный лексикон с Запада). Но в том же виде эти понятия и обозначения имеются и у западных славян, в частности в сербо-хорватском языке.

Очевидно, что кирилло-мефодиевская традиция оказала большое влияние на западное и южное славянство. Но только на Руси сохранилось больше всего их сочинений, и связано это было с тем, что именно на Руси долгое время сохранялось почитание кирилло-мефодиевской традиции как принципа духовной независимости как от Константинополя, так и от Рима. Как правило, сочинения кирилло-мефодиевского круга отличал славянский язык. Кирилл, Мефодий и их ученики умели находить славянские обозначения для самых сложных богословских и философских понятий. Действительно, язык Евангелия, который используется в православном Богослужении, указывает на особую духовную развитость славянского языка уже в глубокой древности. Язык Кирилло-Мефодиевского Нового Завета, язык Остромирова Евангелия – несомненно язык высочайшей духовной культуры. Более тысячи лет мы познаем высокие духовные истины посредством высокоразвитой понятийной системы этого языка, которая не могла возникнуть одномоментно на пустом месте, а является следствием многовековой языковой и духовной культуры славянских народов.