Братья Швальнеры - Т-34 и другие рассказы о войне

– Наверху знают все.

Больше дядя ничего не сказал, да больше было и не надо – разумному достаточно. А неразумному тогда еще Коле вдумываться в сказанное стало некогда – началась война. Она оттеснила все другие проблемы и несчастья на второй план и, казалось, они ушли навсегда. Казалось. Сейчас, когда она уже подходила к концу, а Ивушкин пережил все, что с ним случилось, судьба снова напомнила ему слова дяди и поневоле заставила задуматься об их истинном значении. А значение это было ужасно – если он был прав, то в Москве для него и таких как он ответ на все стенания был один: к расстрелу. До сих пор остававшийся оптимистом и веривший – после всего пережитого – в то, что безвыходных ситуаций не бывает, Коля вдруг взглянул в лицо своему страху и безысходности.

А уже на следующий день в его голове родился совершенно потрясающий план. Причем, родился при потрясающих обстоятельствах – «добрый» Шейнин решил устроить ему очную ставку с Анной и невесть откуда взявшимся Степаном Василенком. По расчетам следователя, проявление доброты и милосердия после истерики Никитина должно было навести арестованных на «правильные» мысли. Расчеты оправдались.

– Ребята, я поговорил со следователем и могу вас уверить – иного выхода, кроме как рассказать все как было, у нас нет…

Степан округлил глаза и посмотрел на своего командира. Тот поднес палец к губам, давая знать о свой догадке и возможной хитрости Шейнина – их могли подслушивать.

– А что рассказать– то? – пребывая в недоумении, выдавил из себя Василенок.

– Рассказать, как мы планировали вернуться в Союз и отправиться тайными агентами рейха на передовую на броне нашей «тридцатьчетверки». Рассказать и показать наглядно, в каких отсеках была установлена прослушивающая аппаратура абвера, позволявшая при первом пуске напрямую подключиться к телефонии фронта, в котором бы служил танк и завладеть секретными данными… Детально пояснить и продемонстрировать, нажатием каких рычагов она приводилась в действие…

Одновременно с этим он стал рисовать на запыленном полу кабинета картину. Сначала провел большую линию, а сверху нее пунктирную – любой, кто хоть раз держал в руках карты, понял бы, что это граница. На одной ее стороне он начертил свастику, из чего стало понятно, что это граница рейха. А на другой нарисовал коробку с пушкой – это был их танк, оставленный на территории Чехословакии. Возле него нарисовал три палочки – это были они сами. Обвел их с танком большой окружностью и от нее нарисовал стрелку в сторону немецкой границы.

– Дать подробные показания о том, с кем и когда сотрудники абвера проводили беседы и почему приказали оставить танк на освобожденной территории Чехословакии, почему не дали разрешения отправиться на нем через линию фронта, боясь, что его могут подбить или повредить, а он нужен для выполнения секретного спецзадания и имеет внутри сложную систему слежения, шифрации и записи радио и телефонных соединений, проходящих через машину… – он говорил внятно и четко, озвучивая ребятам свою версию легенды, которая единственно могла сейчас спасти им жизни. Они еще не до конца понимали, как, но в очередной раз готовы были преданно отправиться в самое пекло вслед за командиром, который отвечал за них уже перед своей совестью.

Слушая его, Василенок замотал головой:

– Ты в гэтам уверен? – произнес он с присущим белорусским акцентом. – А кали воны, – он кивнул на дверь кабинета, – нас павэшають?

– Есть варианты?

– Нет, – отрезала Аня.

– Надо просто это сделать. Иначе будет хуже. Хуже, чем там, хуже любой печи, любой газовой камеры. Тогда нам давали шанс. Сейчас ни о каких шансах для нас, кроме этого, речи уже не идет. Мы обречены. Единственное, что может облегчить нашу участь – это покаяние перед народом, с которым мы вели свою тайную войну все годы плена. Покаяние за совершенную ошибку и надежда на милость победителя.

– Думаю, народ– победитель нас простит, – подмигнула Аня. Раскрыть информацию, которой она обладала, она сейчас не могла ни под каким соусом, но по ее взгляду Коля и Степан поняли, что не все потеряно. – Только как мы сможем помочь самим себе? Ведь прослушивающая аппаратура осталась в танке, а он в Чехии.

– Верно. Без аппаратуры кто нам поверит? Грош тогда цена нашим словам, – наигранно задумался и огорчился Николай.

В эту минуту его догадке суждено было подтвердиться – дверь в кабинет распахнулась, и на пороге появился сияющий самодовольный Шейнин. Коля едва успел стереть свои чертежи с пола, по которому мгновение спустя прошлись сапоги бравого следователя.