Братья Швальнеры - Т-34 и другие рассказы о войне

– Саша, – всякий раз всплескивала руками она, когда они оставались наедине и обсуждали очередную нелепую выходку, которую Сабуров позволил себе и которая вновь отразилась на Антонине, – ну о чем ты думаешь?! Ну неужели нельзя было промолчать?

В лучшем случае он нелепо отмалчивался, делая умиленное, блаженное лицо и смотря на нее влюбленными глазами. В худшем – начинал оправдываться.

– Промолчать – читай, сказать неправду?! Ты вот все советскими идеалами хлещешься, а вранье – разве это по– советски?!

– А так, как ты себя ведешь, это по– советски?

– Конечно.

– Почему же тебя, в таком случае, на бюро райкома комсомола вызывают?!

– Ну, мнение одного какого– нибудь заштатного секретаришки – это еще не принципиальная позиция Советской власти. Будь на моем месте товарищ Сталин, еще неизвестно, как бы он поступил…

Подобные разговоры выводили ее из себя, она разворачивалась и покидала место свидания. Тогда он, как правило, бежал за ней и начинал извиняться:

– Тонюшка, ну что ты, ну прости, не хотел я. Прости дурака…

– Сколько раз я уже это слышала? А потом что? Все по новой.

– Ну честное комсомольское, не повторится больше такого…

Она верила. Верила слишком часто, хотя последнее время уже и понимала, что после стольких обманов, наверное, не следует… Почему верила? Потому что приросла к нему, прикипела, и больше всего, как часто бывает в подобных случаях, была «обманываться рада», хоть и понимала умом, что, скорее всего, ничего путного у них не получится. Правда, тут появлялись те самые подруги, которые одобряли лихого и бесшабашного Сашку, и начинали ее убеждать:

– Что ты, Тоня! Он же такой красивый! А сколько стихов знает, и все наизусть… Да и не страшно с ним – в случае чего, всегда заступиться сможет. На других– то посмотри – один хилее другого, а этот все– таки парень с кулаками… А что до глупостей, то кто их в молодости не творит?!

Совет, что они давали – посмотреть на других – она как– то восприняла. А может, оно само получилось, только появился на горизонте ее молодой поляк, инженер Бронислав Каминский. Тихий, спокойный, ласковый, который видел в Антонине истинно предмет поклонения, а никак не средство самоутверждения, за которую, как выражались подруги, можно заступиться или, блеснув перед которой, прочитать на память полтома Есенина. Нет, он был не такой. Он старался жить, а не казаться, в отличие от Сашки, которому вечно чего– то не хватало для нормальной жизни. Спокойствием и тихой, никому, кроме нее, не приметной уверенностью покорил он ее во время первого знакомства, в Брянской областной библиотеке имени Крупской, куда Антонина часто ходила после учебы и работы. Конечно, сразу не понравилось это подругам.

– Ну вот тебе! Нашла, кого с кем сравнивать. Тихушник какой– то, да и страше он тебя. Нет, этот ни стихов не прочитает, ни в драку не влезет за тебя…

– А вы считаете, что это нормально – когда из– за женщины мужчины ввязываются в драки?

Те смотрели на нее недоуменно:

– А что ж тут ненормального? Так испокон веков было…

– Было. С теми женщинами, у которых были низкие моральные принципы. А со мной такого не будет. Мне не надо такого. Дать повод для поединка – значит, повод дать двоим думать, что ты принадлежишь им обоим и отмалчиваться потом. А так делают только непристойные женщины из романов Бальзака…

– Что ж, по– твоему, Натали Гончарова тоже непристойная была?

– А разве нет? При живом муже вступить в отношения с Дантесом, после чего даже не покаяться перед полубезумным поэтом, а толкнуть его на смерть? Разве достойные дамы так поступают?

– А кто достойная?

Антонина задумалась:

– Жанна Д`Арк.

Девицы расхохотались и стали что– то ей говорить то про Орлеанскую Деву, то про Бронислава, а она их не слушала. И думала только об одном – чтобы совместить внешность Сашки и ум поляка?! Ну почему так никогда не бывает? Почему не бывает идеальных людей?..

Раньше она, правда, думала, что бывает. А потом как– то резко начала разочаровываться в людях.

Первый раз это серьезно произошло, когда Сашка, прознав о ее симпатии к Брониславу, с которым они тогда и знакомы– то были шапочно, подкараулил его в темном переулке и крепко побил. Она потом долго извинялась перед этим несчастным инженером, которого, после всего случившегося, кажется, полюбила («Она его за муки полюбила, а он ее – за состраданье к ним») и зачем– то пыталась выстроить отношения с Сашкой и все ему подробно рассказать, все объяснить. Понять– то, как ей казалось, он понял, но все же злобу затаил…