Виталий Надыршин - Ошибка императора. Война

А вельможа на этот раз церемонно предложил лейтенанту выпить за здоровье императорской четы. Оба встали, чокнулись, затем снова сели.

Старик выпил шампанское залпом. Слегка отрыгнув газы, он блаженно закрыл глаза.

– Господи, как хорошо! – едва слышно прошептал бывший тайный советник. – А вот вы, Антон Дмитриевич, поди, думаете, что старик выжил из ума, по залу рыщет, аки пёс бездомный, вино хлещет, иностранцев задирает… Ой, кстати, простите, бога ради! Позвольте представиться: отставной действительный тайный советник Шорохов Пётр Иванович [33] Г ражданский чин II класса в Табели о рангах. Соответствовал чинам генерал-аншефа (полного генерала) и адмирала. .

Почтительно склонив головы, оба снова сели на диван, и вельможа продолжил рассказ о себе:

– Родственником графа Матвея Ивановича Ламздорфа являюсь. Слышали, небось, о таком, Антон Дмитриевич? – и, нисколько не сомневаясь в положительном ответе, тут же продолжил:

– А что не танцуете, молодой человек? Вона сколько хорошеньких особ в женском исполнении. Там где-то и моя внучка порхает. Дочка Егория, сына моего, что в Севастополе служит по интендантской части. Всё рвётся папеньку навестить.

Занятый мыслями о Ламздорфе, Антон не обратил внимания на слова старика. О родственнике отставного советника Антон не слышал, хотя что-то в памяти и зашевелилось, но… безрезультатно.

А Пётр Иванович разомлел. Посматривая на танцующую молодёжь, как он выразился, «женского исполнения», и, видимо, мысленно раздевая ближайшую от себя молоденькую барышню, старик замечтался. Губы его при этом причмокивали, вытягивались трубочкой, старческие глазки хлопали редкими ресницами, и он при этом вздыхал, да так жалобно и вполне натурально, словно ему только-только отказала очередная смазливая проказница. И без того не по фигуре большой фрак совсем перекосило в плечах, манишка вздыбилась и прикрыла орден, а на жилетке расстегнулась пуговица. Но Пётр Иванович этого не замечал. Чувствовалось, что старик в данный момент находится далеко отсюда, там, в прошлом, в гуще своих былых любовных похождений. Но тут, слава богу, музыка стихла, танец закончился, пары разошлись. Наступила относительная тишина.

Пётр Иванович заёрзал, опять зачмокал губами и на минуту вернулся из прошлого. Открыл глаза, настоящее, видимо, его не вдохновило. Он скривился, словно от зубной боли, торопливо поправил одежду, потёр рукой затёкшее колено и… опять прикрыл глаза. Судя по блаженному выражению лица, родственнику графа явно хотелось вернуться обратно, в далекую молодость.

«О-о-о, если так, то это надолго, – решил Антон. – Не хватало ещё, чтобы он захрапел. Они, старики, странные существа. Редко помнят вчерашнее, зато удивительным образом вспоминают совсем мелкие детали из своего глубокого прошлого… И все, как один, пытаются поучать нас, молодёжь».

Как многие молодые люди, здоровые, сильные, полные жизни, к тому же весьма привлекательные, но мало размышляющие о своих прожитых годах, Антон к воспоминаниям стариков, а тем более к их советам, относился более чем неприязненно. «К чему эта древность? Прошлое не вернуть, настоящим жить надобно», – думал лейтенант.

Антон обречённо вздохнул. Танцевать расхотелось. «Что-то нет желания приглашать других барышень на глазах у милой незнакомки с красной розой», – решил он, невольно шаря глазами по залу в поисках своей Цирцеи.

Антон хотел было уже подняться и пройтись по залу, но в это время Пётр Иванович слегка приоткрыл глаза, заворочался.

«Не приняло прошлое старого ловеласа, видимо, и там надоел», – решил Антон. А старик, словно очнувшись ото сна, заговорил:

– У меня характер, конечно, тяжёлый. Ну как вам сказать, даже противный, Антон Дмитриевич. Однако справедливый, смею вас, сударь, заверить, – зачем-то решил признаться старый советник. – Так значит, вы не знаете, кто такой граф Ламздорф? – настойчиво повторил старик с противным, но справедливым характером.

И, не дожидаясь от молодого человека ответа, достаточно громко начал отвечать сам:

– Император Павел I, царство ему небесное, в 1800 году призвал моего родственника к надзору за воспитанием своих младших детей, – тут старик важно поднял указательный палец вверх и хвастливо закончил фразу: – Николая Павловича и его брата Михаила. Вот так-то, молодой человек! Так что и я знавал нашего императора совсем юношей.

Язык его слегка заплетался. Продолжая сидеть, как казалось Антону, с закрытыми глазами, отставной советник не то с сожалением, не то просто от усталости совсем тихо и как-то неожиданно выдал фразу, удивившую Антона. Лейтенант даже оглянулся по сторонам: не слышал ли кто?