Игорь Ярмизин - Забытая цивилизация Запада. Издание второе, дополненное

В целом отношение церкви к участию в войне продолжает оставаться неоднозначным. Уже во времена Карла Великого будущий архиепископ Майнца Рабан Мавр объясняет, что даже убивающие в сражении, по приказу государя, несут долю личной ответственности. Он подчеркивает, что на любой войне многие убийства вызваны жадностью и желанием снискать милость господина в ущерб предписаниям Господа. Поэтому они не полностью простительны.

В X веке солдату, совершившему убийство при исполнении служебных обязанностей, даже на «справедливой» войне, предусматривается наказание в виде 40 дней покаяния. А Фульберт Шартрский за подобное «преступление» требует каяться 7 лет.

Теория и реальность

Итак, поначалу существовала мечта о христианском обществе, организованном в форме двух сословий: первое – обычные люди – трудится и живет под руководством второго сословия, клириков. Они могут руководить, поскольку ближе к Богу, ибо заняты только службой ему. Кроме того, священники различают все оттенки божественной воли. Особенно это относится к монахам, хранителям старинного христианского идеала, не запятнанным скверной.

Но эта мечта рухнула под натиском жестокого мира. И вот уже в 846 году, когда сарацины овладевают Сицилией и грабят Рим, папа Лев IV, отставив молитвы и изыски относительно наказаний за убийство на войне, зовет на помощь франков. Он восхваляет их смелость и отвагу и, помимо прочего, обещает, что «небесные царства не закроют свои врата перед теми, кто примет честную смерть в бою», так как «Всемогущий ведает, что если кто-либо из вас умирает – умирает он за истинность веры, за спасение Отечества и в защиту христиан».

И именно здесь, в этой точке, где встретилось неразрешимое противоречие между христианским идеалом мирного служения небесам и жестокой реальностью, грозившей уничтожить и сам идеал и его носителей, произошло вынужденное слияние христианского миссионера и германского воина.

Помимо идеала, была потребность в справедливости, в защите слабого и обездоленного, особенно женщин, которые преобладали среди «униженных и оскорбленных». Напомним, человек того времени буквально жил посреди разбоя, войн, голода, эпидемий, притеснения сильным слабого. Милосердия церкви, ее утешения и благотворительной помощи явно было недостаточно. Чтобы противостоять земному Аду, нужна была сила. Но сила справедливая. И она возникла. А вместе с ней возник и рыцарский кодекс чести.

Как становились рыцарями

Вплоть до XII века путь в Защитники был открыт для каждого, кто проявит доблесть и другие необходимые качества. Некоторые рыцари даже вышли из крестьян, а кое-кто, наоборот, побыв рыцарем, вновь стал крестьянином. По причине, например, разорения, утраты коня и оружия. В те времена удавалось даже подняться с самого социального дна и стать аристократом. Бывало, за особые заслуги сеньор позволял жениться на своей дочери. Или родственнице. Приданого за них обычно не давали, но воин, происходивший из простых и даже «подлых» людей, породнившись с сеньором, «облагораживался» и допускался, пусть на самой скромной роли, в мир господ, откуда лежал путь в рыцари.

В середине XII века Оттон из Фрейзинга все ещё удивлялся тому, что в Ломбардии без колебания вручают «рыцарское оружие и рыцарское звание» простым горожанам, ремесленникам и даже чернорабочим. Позже такой «социальный лифт» практически исчез, и рыцари рекрутировались в подавляющем большинстве случаев из благородных семей.

Но, как бы путь к заветным золотым шпорам ни начинался, он был исключительно труден. Рассмотрим самый простой вариант: дворянский. То есть человек родился дворянином, и его изначально готовят к военной службе. Первые семь лет, фактически с колыбели, его приучают к верховой езде, для чего служат деревянные лошадки 37 37 Эти игрушки пережили века. Многие из тех, кто родился в 60-70-е гг. ХХ века, помнят таких лошадок, выпускавшихся советской промышленностью. . По достижению всего лишь семилетнего возраста отец определял ребенка к какому-либо известному воину «на воспитание». Туда, в чужой замок, малец отправлялся уже самостоятельно, верхом на лошади. Обычай посылать на учебу к другим рыцарям был основан на справедливом опасении, что родительские чувства воспрепятствуют по-настоящему жесткому, мужскому воспитанию, которое необходимо, чтобы стать рыцарем.

Расставаясь с сыном на долгие годы, родитель благословлял его и давал примерно такое наставление (вкратце): «Любезный сын, – полно быть домоседом, пора поступить тебе в школу подвигов, но, Бога ради, храни честь; не обесчести рода нашего; будь храбр и скромен везде и со всеми, потому что хвала в устах хвастуна есть хула. Я припоминаю слова одного пустынника, который меня поучал; он говорил мне: гордыня, если бы она была во мне, истребила бы все, хотя бы я обладал всеми царствами Александра, хотя бы был мудр, как Соломон, и храбр, как троянский герой Гектор. В собраниях говори последним и первым бейся в бою; хвали заслуги твоих собратьев: рыцарь, умалчивающий о доблестях собрата, – грабитель его. Будь кроток и добр к низшим; они возблагодарят тебя сторицей; сделают тебя повсюду именитым и славным».