Игорь Ярмизин - Забытая цивилизация Запада. Издание второе, дополненное

Нельзя не отметить, что абсолютно все эти упражнения, да и сам соревновательный дух, присущий спорту, настолько противоречили церковным установкам, что даже непонятно, как вообще могли существовать. Ведь еще Тертуллиан в трактате «О зрелищах» прямо говорит: «Нельзя без срама смотреть на все, что происходит на стадионе: на кулачный бой, на попирание ногами, на пощечины и другие буйства, обезображивающие лицо человека, созданного по образу божию. Благоговея к религии, ты не станешь одобрять безумного бега, бешеных движений, сопровождающих метание диска, равно как и других движений, одно другого сумасброднее. Уважая стыдливость, ты не будешь выставлять напоказ телесных сил, служащих единственно тщеславию тех, кто их употребляет, и к унижению тех, против кого они направлены. Нет, люди, занимающиеся подобного рода делами, заслуживают только одно наше осуждение.

Вообще, борьба есть изобретение сатаны. Он начал ее с тех пор, как искусством своим поверг ниц наших прародителей. Движения борцов не что иное, как увертки, похожие на извивания адской змеи».

*** *** ***

В 14 лет, после постижения многих премудростей, пажа производили в оруженосцы. При свете свечей его подводили к алтарю, священник брал меч и пояс и, благословив их несколько раз, препоясывал молодого дворянина.

Теперь он мог принимать участие в беседах своего сеньора, хотя и непременно соблюдая скромность и сдержанность в разговорах. Через некоторое время ему дозволялось посещать дворы государей, находиться при армии на войне, а в мирное время странствовать и исполнять роль посла в отдаленных краях. При этом к военной службе добавлялись различные домашние обязанности. Например, в полночь приходилось обходить с проверкой все комнаты и дворы замка.

В бою же оруженосец становился позади своего рыцаря и был как бы зрителем сражения, исполняя при этом массу обязанностей: он подавал оружие, подводил «свежего» коня, охранял плененных противников и т. д. Но бывало, оруженосцы принимали самое непосредственное участие в схватке. Иногда их даже производили в рыцари на поле боя, и иногда это делали… враги. Так, в одной из битв, которой руководила Жанна д'Арк разбитый английский полководец Суффолк попал в безвыходное положение. Потеряв войско, он с горсткой храбрецов отбивался от численно превосходящего противника. Но силы были неравны. Англичан становилось все меньше, вот уже рухнул на землю убитый родной брат Суффолка… Особой доблестью у французов отличался Вильгельм Ренно. Он отрезал англичанам путь к отступлению и постепенно добивал остатки отряда. Вдруг, в пылу схватки, Суффолк через забрало крикнул Ренно: «Ты дворянин?», «Да», – ответил тот. «Рыцарь?», «Нет, только оруженосец». «Ну так приблизься, я возведу тебя в звание, которого ты достоин: своей храбростью ты заслужил сегодня золотые шпоры». И далее, к изумлению всех, Ренно прекратил бой, сложил оружие и встал на колени. Суффолк ударил его мечом по плечу, и, соблюдая весь положенный ритуал, произвел в рыцари. После окончания церемонии Суффолк сдался в плен Ренно (тем самым избежав сдачи в плен не-рыцарю).

Но в большинстве случаев, разумеется, производство в рыцари было не столь драматичным. По достижении 21 года оруженосец просил у сеньора навести о себе справки, и, если не было никаких претензий, назначался день посвящения. Для этого избирались обыкновенно кануны каких-либо торжеств, например, объявление мира или перемирия, коронование королей, рождение, крещение или браки принцев, большие церковные праздники.

Молитвой, строгим постом и чистосердечным раскаянием в грехах новик несколько дней готовился к посвящению. После исповеди его облекали в белую льняную одежду – символ непорочности, отчего и произошло слово «кандидат» (candide от candidus – белый). В этом одеянии он отправлялся в церковь на ночное бдение, где, перед алтарем Богоматери, возле надгробий с изваяниями принцев и великих воителей, проводил всю ночь в молитве и размышлениях, не ложась и даже не приседая.

На рассвете приходили старые рыцари и уводили его в баню. По выходе из бани надевали ему на шею перевязь с мечом, укладывали в постель и покрывали простым белым хитоном, в знак того, что он прощался со сквернами мира и вступал в новую жизнь.

В таком наряде, в сопровождении родственников, друзей и всех окрестных рыцарей, он входил в церковь. Здесь священник, благословляя меч новика, читал по-латыни псалмы и поучения.

Далее кандидата уводили в комнаты, где надевали на него тканую золотом рубашку, сверх нее кольчугу и, наконец, мантию, с нашитыми гербами. Потом он возвращался в церковь или шел во дворец, где сеньор или даже сам государь целовал его.